Человек расспрашивал, улыбался доброжелательно. Литу особо скрывать было нечего, — рассказывал. Собеседник попался любознательный, — и все-то его интересовало. Лит рассказал и про трубовые костры, и про стоячие. Про работу с печью, и про то, чем уголь еловый от благородного дубового отличается. Человек про ремесло углежога знал мало, но слушал внимательно, — вроде как проверял. Наконец, вздохнул добродушно:
— Добрый ты малый, Лит, да только одичал совсем. Видишь, даже горожане тебя побить норовят. Ну, ничего, мы ошибку исправим. Меня, кстати, господином Ирнимом зовут. Я за законностью городской присматриваю. Совет Закона при его милости, лорде наместнике. Слыхал? Обидели тебя, конечно, зря. Помяли, порвали всего. Возместить бы надо, да пуста казна городская. Всё в столицу уходит, к королю. Ну да ладно, выход найдем. Поработаешь на город? Оплата щедрая. Тут недалеко. Три «короны» в месяц, да полная кормежка. Одежду получишь, инструмент.
Лит сообразил, что его и вправду за дикого лесного дурака принимают. Три «короны», да на всем готовом, — как же, кто поверит? Дядька Жор, хоть жалуется и врет не в меру, всего две-три «короны» за месяц и выручает. Это с возом-то собственным, да со старыми связями. Если расходы на лошадей вычесть, да на починку воза…
Врет господин Ирним. Но отказа, похоже, не примет. Сидит вон как, — только мигни, — под дых мигом заедет и не задумается. И чего ему скажешь-то?
— Милорд, — неуверенно забормотал Лит. — Я работы не боюсь. Три «короны» — это щедро. Да еще с харчами. Только, вы уж не обессудьте, вы человек, сразу видно, благородный, но там-то, на месте, небось, по-иному со мной обойдутся… По-разному ведь бывает, долго ли неграмотного парня обмануть…
Господин Ирним торжественно распахнул ворот дублета, извлек крупный медальон. Напоказ тряхнул серебряным крестом-решеткой:
— Глянь, парень. Светлым клянусь — получишь свои деньги, когда заказ закончишь. Работы много, скрывать не буду. Заказ важный. Но богоугоден сей труд. На пользу миру, на пользу всяк в нем живущему. Ибо сказано — труд за Свет чистый отданный, обернется стократ…
Лит перестал улавливать смысл. В городе и так изъяснялись чересчур сложно, а этот вообще… Тым-тым-тым, тым-тым-тым. Сорока бахнутая. Ага, вот…
— Подождешь обоза. Заодно, уж не сочти за труд. Здесь один скользкий тип сидит, подозреваем — с дарками вроде бы шушукается. Ты сам-то как к этим зловредным тварям относишься?
Лит вспомнил вег-дичей и без особых раздумий пробормотал:
— Давить их. И шкуру сдирать.
— Вот! Слова настоящего мужчины. А этот чужак, он другой. И не подцепишь его так сразу. Ты уж послушай что болтает. А завтра поедешь делом заниматься. Да покормят тебя, естественно, попоят…