— Да что ты все про баб, — пробормотал рыхлый гребец, сидящий через проход — бывший пекарь, попавший на цепь за долги. — К демонам их толстозадых. Тут бы пожрать, да поспать.
— Бабы слаще жратвы, — убежденно возразил Шрам. — Эх, много я их попортил. Небось, помнят меня. Меня разве забудешь? Эй, Бешенный, ты вот сколько девок подпортил?
Бешенный, невысокий парень, лишь поморщился. Светлые, непомерно отросшие волосы все время падали ему на лицо, мешали смотреть. Словно воронье гнездо на башке. Чучело чучелом. Но нравом лют, и на боль ему наплевать, — хотя Хабор мимо не пройдет, чтобы плетью не вытянуть. Только Лит, привыкший учитывать каждое движение топором, приметил, что Бешенного хозяин лупит неловко. Не потому что жалеет, а потому что близко шагнуть остерегается. Цепь, она хоть и короткая, но кое-какую свободу дает. А Бешенный — бешенный и есть. Кинется, собственную башку не пожалеет.
— Чего молчишь? — продолжал подначивать Шрам. — Ты ж молодой, белесый, небось, девицы так и липли?
Бешенный лишь сплюнул за борт. Пара передних зубов у него была выбита, оттого и плевался ловко.
— Что, недотрога, не по той породе промышляешь? — продолжал нарываться Шрам.
Бешенный не ответил, продолжал ворочать весло, только под драной меховой безрукавкой напрягались мускулы.
Он прав — все равно дотянуться до обидчика трудно. Разок уже сцепились, обоим древками копий изрядно досталось, ну и Хабор потом плетью приласкал. Если сейчас весла бросят — вдвойне отгребут. Охранники, и с носа и с кормы уже посматривают. Да и куда им еще смотреть, на «Второй» только и развлечение — гребцы-комедианты по скамьям прикованные.
Цепь. Вот проклятая штука. Звенья с палец толщиной, — не такая уж и хитрая выдумка. А, поди, справься. Лит напряг ногу, — голенище сапога здорово протерлось, — скоро железо голую щиколотку будет резать. Преет ступня, пальцы, небось, уже в плесени. Сгниет нога, раньше, чем сам сдохнешь. Обрезать бы голенище, да тогда сапог испортишь.
Мысль о побеге сидела в голове прочно. Даже не о побеге — о цепи этой проклятой, да о брусе, к которому она крепится. Железо, понятно, не перекусить. Но ведь дерево же. Лит урывками, тщательно выбирая моменты, изучил брус. Лиственница — хороший материал, долговечный. Нашли гады, куда пристроить. Борта набрали из сосны простой, а здесь… Свой брус Лит уже знал на ощупь, — все жилки и сучки. Чувствовал дерево бывший углежог, и точно знал — не поддастся брус. Хоть зубами грызи, хоть дергай изо всей силы — скорее ногу оторвешь. Ножом справиться можно, но для такой работы время нужно. А тут все на головах друг у друга сидят, мигом заметят. Вот сдохли бы они все скопом.