Нет, я решительно не понимала саму себя. Может, и не надо ломать над всем этим голову. Происходит то, что происходит. Мне главное – остаться живой и невредимой. Остальное ерунда.
Но если я не думала об этом, на меня сваливались гораздо более тяжелые мысли. Вспоминался убитый Дэн. Он тоже весь был в крови. Однако я не стала его отмывать. Я даже не закрыла ему глаза, как полагается в таких случаях. Я повела себя так, что какой-то каторжник решил, что Дэн живой, и прострочил его пулеметной очередью. Это была непростительная ошибка с моей стороны.
Лучше не думать об этом, слишком тяжело. Надо найти себе новые мысли.
Лео закашлялся и посмотрел на меня. Я с трудом удержалась, чтобы не вздрогнуть. Потом взяла себя в руки и спросила:
– Ну как, тебе лучше?
Он обвел взглядом помещение, а потом закатил глаза:
– О боже, так это был не сон! Все это дерьмо происходит на самом деле!
Я отвернулась, чтобы скрыть злость на него. Кому больше всех досталось в этой ситуации, уже мертвы. Каторжники сейчас празднуют свою победу. А эта сволочь будет утверждать, что ему что-то не нравится здесь? Корчит из себя праведника. А на самом деле такой же, как Волк или Триппер. Только те не скрывают своих низменных чувств, а этот прикидывается кроткой овечкой.
Я ненавидела его в этот момент. И я понимала, что, по большому счету, мне не за что его ненавидеть. Лично он не сделал мне ничего плохого.
Хуже всего было, что я понимала истоки этого чувства к нему. Я хотела бы ненавидеть Волка или Триппера. Но не могла. Я их боялась, а не ненавидела. Когда ты трусишь, ненавистью там и не пахнет. А Лео был безобидным, он не сделал мне ничего плохого. Поэтому я не боялась его и могла ненавидеть. Как все запутанно в этой жизни!
Лео увидел, что на груди на плече у него бинты, пощупал их здоровой рукой и сказал:
– Спасибо вам, ребята.
За эти слова я возненавидела его еще больше. Я спешно встала с кровати и кинулась в ванную комнату. Нельзя накапливать злость в душе, это приводит к ошибкам. Лучше было хорошенько умыться. Может, тогда удастся привести мысли в порядок?
Мне хотелось поколотить кого-нибудь. Если бы под рукой у меня был автомат, кто знает, может, я кого-нибудь бы убила.
Я старалась выплеснуть свою злость так, чтобы в комнате об этом не догадались. Нельзя ломать, крушить и греметь здесь. Всего лишь намочить голову холодной водой. Однако если бы я сломала что-нибудь или убила кого-то, я пришла в себя бы быстрее.
Я вытерла голову полотенцем, и она высохла почти моментально. Давно забытое, почти неуловимое ощущение. Наверное, нечто подобное было в детстве. Прическу «под мальчика» я носила только в младенчестве. Сколько себя помню, у меня всегда были длинные волосы.