— Значит, он знает, кто я, — задумчиво проговорил Голдфилд. — И в квартиру мою он тоже уже наверняка наведался.
— Можешь в этом не сомневаться. Садри может что-нибудь там найти?
— Может, — Гарри вздохнул. — И он найдет там то, что ищет.
— Что же делать? — Лилиан присела на стул рядом с ним.
— Пойдем спать, — он провел рукою по ее волосам. — Я не хочу, чтобы ты думала об этом.
— Я не могу об этом не думать, — он приложила его ладонь к губам. — Я не могу не переживать за тебя.
— Малыш, — прошептал он, придвигаясь к ней. — Я решу проблему по имени Рино Садри — вот увидишь! А теперь пошли спать.
Лилиан улыбнулась, понимая, что больше не может сопротивляться его взгляду.
— Мне надо помыть посуду, — слабо возразила она.
— Ладно, — он облизнул губы. — Тогда я тебе в этом помогу.
Рино Садри с видом полководца-завоевателя просматривал отчеты, лежавшие у него на столе. Сидевший в кресле напротив его помощник был белым, как полотно.
— Сэр, я не понимаю… не понимаю… — бормотал он.
— Зато я все понимаю, — победоносным тоном произнес Садри, не отрывая глаз от бумаг. — Так, что у нас тут?.. Ага! Язык, на котором были сделаны записи в тетрадях действительно древнегреческий. Прекрасно! Майки, можешь себе представить программиста, который ведет дневник на этом языке?
— Нет, — Дженкинс сокрушенно вздохнул.
— Слушай, а может это новый язык программирования?! — съязвил Рино. — Этакий греко-македоно-ориентированный, а?
Молодой агент хранил молчание.
— Понятно, — продолжал Садри. — Кстати, наш лингвист уже работает над всеми этими записями, так что скоро мы узнаем, о чем это писал наш друг Гарри… Ладно, пошли дальше. Некоторым блокнотам более двухсот лет, а сделаны они все тем же почерком, правда уже на более современных языках: французском, итальянском и так далее… Майкл?
Дженкинс поднял на него глаза.
— В каком году, ты говорил, родился Гарри Голдфилд?
— В тысяча девятьсот семьдесят шестом, — молодой агент сглотнул ком в горле.
— Я тоже так думал, — Рино кивнул. — Но мы ошиблись! И теперь, боюсь, одному Богу известно, сколько на самом деле лет этому типу.
— Сэр, но такого не может быть! — Майк едва не заплакал.
— Знаю, но в данном случае нам придется абстрагироваться от всего реального, — Садри взял в руки следующий отчет. — Наш эксперт осмотрел все ценности, найденные в сейфе Голдфилда, и заключил, что все они подлинные и принадлежат эпохе Александра Македонского, в частности браслеты царя, его шейные украшения и перстни, — он отложил бумагу. — Я лично проверил каждую вещь, это не контрабанда. Человечество вообще понятия не имело о том, что эти драгоценности сохранились. Ирония судьбы, Майки. Мы даже не можем обвинить Голдфилда в воровстве. Как близкий друг Александра и его хилиарх, Гефестион — законный наследник всех этих богатств.