— В моем лагере отличная охрана! — Берг почувствовал, что холодеет.
— Да, дружище, это заметно — Курт встал и, подойдя к буфету у стены, вытащил из него бутылку конька. — Отменное пойло! — произнес он, рассматривая этикетку.
— Угощайтесь, — Берг сглотнул ком в горле.
— Отлично! Эрик, будешь? — Зайслер повернулся к напарнику.
— Позже, — отозвался Кайзер. — Сначала я разберусь с побегом американского разведчика.
— Герр капитан, — начальник лагеря приложил максимум усилий, чтобы взять себя в руки. — Мы его найдем. Можете не сомневаться.
— Единственное, в чем я сомневаюсь, — Эрик поднялся на ноги, — это то, что вы будете участвовать в поисках беглеца.
— То есть… то есть как?
— Очень просто, — Кайзер спокойно вытащил из кобуры пистолет и навел его на Берга.
— Нет! Умоляю! — майор в отчаянии сполз со стула на пол. — Дайте мне совсем немного времени! Я приведу к вам этого шпиона!
— Поздно, — холодно отозвался нацист.
— Но… вы не можете! — Берг на коленях подполз к капитану. — У меня жена и трое детей!
— Об этом надо было думать раньше.
— Я умоляю! — по лицу начальника концлагеря потекли слезы. — Я все исправлю! Клянусь вам!
— На войне ошибки не простительны, Берг. За них надо отвечать, — Кайзер был неумолим.
— Но… но…
— Прощайте, майор.
Эрик уверенно нажал на курок. Раздался выстрел, и Кристиан Берг навсегда затих на полу с простреленным лбом.
— Вот это да! — проговорил Зайслер, делая очередной жадный глоток конька. — Чистая работа. А ты ведь знал, что он не виноват, а побег американца — часть хорошо продуманного плана.
— Высшее командование желает, чтобы этот план оставался известным лишь немногим, включая нас с тобой, — Эрик спрятал пистолет и развалился на стуле.
— И ты так спокойно пристрелил его?
— Достижение высших целей требует жертв, — Кайзер развел руками.
— Теперь я понимаю, как тебе удалось скрыть то, что ты не ариец, — Курт подошел к нему вплотную и прошептал Эрику в самое ухо. — Ты еще хуже! Ты — само воплощение фашизма, Гефестион…
* * *
Голдфилд отогнал воспоминание и снова посмотрел на Дэвида, к горлу которого он все еще прижимал дуло своего пистолета. В следующую минуту, словно очнувшись от страшного сна, он осознал, что едва не убил его. Медленным шагом он отошел от Миллса, опуская пистолет. Его рука беспомощно разжалась, роняя оружие на пол.
— Господи! — прошептал он, падая на колени и закрывая лицо руками. — Господи, что я делаю?!
Понимая, что он не в себе, Дэвид приблизился к нему и опустился рядом с ним на пол.
— Гарри, — он осторожно коснулся рукой его плеча. — Гарри. Голдфилд посмотрел на него, и Миллс увидел, как у него по щекам текут слезы.