- В доме дождей ждали тебя, и вот ты на пороге, - прошептал он срывающимся голосом. - Вспомнишь ли ты нас, живых, когда наденешь кольчугу из серебра?
Прохладный ветер с реки коснулся его лица, и Алсек вздрогнул. Откуда-то тянуло мокрой землёй, умытыми травами и рыбьей чешуёй.
Тростниковый навес незаметно разобрали, и фонтаны огня взлетали над перекрёстком беспрепятственно, осыпая толпу многоцветными искрами. Кимеи перебрались на крышу вместе с флейтами и колокольцами. Высоко в небе с края на край метались огромные огненные шары - те, кто перебрасывался ими, скрылись во тьме, и только изредка пролетающий сгусток пламени высвечивал перепончатое крыло или золотую чешую на броне. Во дворах пили и пели, Алсек слышал из каждой подворотни сбивчивые голоса и смех. Жаровни у водяного поста давно опустели и остыли, и Кинти Сутукку спрятал их за водоводом.
- И что теперь делать? - бурчал он себе под нос, принюхиваясь к ночным запахам. - Спать охота. Алсек, донёс бы ты это хозяйство до храма...
- Сунь под трубу, вернусь - донесу, - кивнул изыскатель, высматривая среди переулков самый пустынный.
Огненные шары пролетали и над Ачаккаем - небесные игроки не заботились о покое мертвецов. Впрочем, мало кто в Эхекатлане удивился бы, если бы мёртвые пришли на праздник живых, - в День Хелана это не возбранялось. Алсек осторожно обошёл чашечки с ицином и жареными листьями, поставленные кем-то вдоль ограды Ачаккая. По ту сторону стены тоскливо пела флейта, шуршали листья. Изыскатель подтянулся на руках и перегнулся через ограду.
Жрецы уже разошлись, оставив Ксарну на попечение людям Ачаккая, и они обматывали тело промасленной травой. Пирамида дров, проложенных уже обёрнутыми трупами, возвышалась на помосте посреди двора, Ксарна лежал на его краю, головой на поленьях. Алсек мельком увидел бледное до синевы лицо, мелкие зелёные нити на коже, тину в волосах. Тело не стали очищать от водорослей - только сняли священный плащ и отцепили нити с бубенцами.
- Он улыбается, - прошептали рядом с Алсеком, и жрец вздрогнул и чуть не упал с ограды. - И лицо довольное. Может, узнает, где наши дожди.
- Кинти! - охнул изыскатель. - Откуда ты свалился?!
- Шёл за тобой, - пожал плечами Кинти. - Я тоже хочу посмотреть на отважного посланника.
"Шёл бы ты смотреть на жареный куманий хвост," - сердито подумал изыскатель, но промолчал.
- Спасибо тебе, почтенный Ксарна, - прошептал он, склонив голову. - Реки земли и неба будут помнить тебя. Я слышу, как ветер поёт о великих ливнях...
Люди Ачаккая покосились на жрецов, но ничего им не сказали. Тело, обильно политое земляным маслом и обёрнутое сухой травой, подняли на вершину дровяного кургана. Заскрежетали каменные двери Ачаккая - работа завершилась, и стражи мертвецов ушли отдыхать. Изыскатель тихо соскользнул с ограды и сдёрнул с неё Кинти.