Я встал на то же самое место, где стоял, когда меня короновали фараоном, и с горечью в сердце, описать которую невозможно, приготовился к последнему, окончательному бесчестию, когда презрение достойнейших граждан Египта должно испепелить меня.
– Да это же лекарь Олимпий, – сказал кто-то из верховных жрецов. – Тот самый, который жил отшельником в гробнице фараона у Тапе. Он с некоторых пор состоял при дворе Клеопатры. Поведай нам, лекарь, действительно ли Клеопатра приняла смерть от собственной руки?
– Да, духовные владыки, я – лекарь, и Клеопатра умерла, но не от собственной, а от моей руки.
– От твоей руки? Как это может быть? Хотя, как бы ни умерла эта порочная распутница, она мертва, и это хорошо.
– Выслушайте меня, владыки, и я все вам расскажу, ибо для этого я и прибыл к вам сюда. Среди вас, быть может, есть те (мне кажется, я узнаю некоторые лица), кто почти одиннадцать лет назад был в этом зале на тайной коронации Гармахиса, провозглашенного фараоном Кемета?
– Да, верно! – ответили они. – Но откуда об этом известно тебе, лекарь Олимпий?
– Из остальных тридцати семи посвященных, – не ответив, продолжил я, – тридцати двух уже нет. Некоторые из них умерли, как умер Аменемхет, некоторые были убиты, как был убит Сепа, а некоторые, быть может, и по сей день трудятся как рабы в подземных рудниках или живут на чужбине, опасаясь возмездия.
– Увы, это так, – сказали они. – Этот подлый изменник Гармахис, да будет он навеки проклят, предал нас и продался Клеопатре!
– Да, это правда, – продолжил я, подняв голову. – Гармахис предал вас и продался Клеопатре. Святые владыки… Я – тот Гармахис!
Ошеломленные жрецы и сановники в изумлении замолчали. Потом кто-то встал и заговорил, кто-то так и продолжал смотреть на меня молча.
– Я – тот самый Гармахис! Предатель, трижды нарушивший клятву! Я предал своих богов, предал свою страну, предал свою клятву! Я пришел сюда, чтобы сказать: я виновен! Но боги моими руками покарали ту, что погубила меня и отдала Египет в руки римлян. И теперь, после долгих лет терпеливого ожидания и подготовки, когда моя мудрость и гнев богов свершили возмездие, я пришел сюда, покрытый позором, чтобы рассказать, кто я, принес на ваш суд мои преступления и готов принять кару, полагающуюся предателю.
– Знаешь ли ты, какая казнь ждет нарушившего клятву, которую не дóлжно нарушать? – суровым голосом произнес тот жрец, который первый узнал во мне Олимпия.
– Я хорошо это знаю, – ответил я. – И я заслужил эту страшную участь и жду.
– Расскажи нам подробнее, лекарь, бывший Гармахисом, как все произошло.