О милый моему сердцу Кемет! Каждую ночь я вижу в снах твое будущее. Вижу, как на берегах священного Сихора сменяются поколения и народы, как они устанавливают на твоей земле свои законы, как надевают на твою шею ярмо! Вижу, как на твоей земле одна вера сменяет другую, пятую, десятую… а их ревнители выкрикивают свои истины и призывают людей молиться иным богам. Я вижу, как храмы – твои священные храмы – рассыпаются в пыль, а те, кому еще только предстоит родиться, дивятся их величию и несравненной красоте, проникают в твои священные гробницы и оскверняют их, глумясь над прахом твоих великих фараонов! Я вижу, как невежды насмехаются над твоими священными тайнами, а твоя мудрость расточается, как вода в песках пустыни. Я вижу пирующих римских орлов, с красными от людской крови клювами, и я вижу, как свет отражается от копий варваров, которые придут вслед за ними! А потом – наконец! – я вижу тебя снова свободным и великим, к тебе вернутся твои боги. Они будут выглядеть иначе и будут носить другие имена, но это будут все те же боги, которые оберегали тебя в древности!
Солнце опускается над Абидосом. Красные лучи великого Ра пламенеют на крышах храма, на бескрайних зеленых полях и широких водах животворящего Сихора. В детстве я так же смотрел на него, и точно так же его последний поцелуй ложился на дальний величественный пилон, такая же точно тень ложилась на гробницы. Ничто не изменилось! Лишь я один стал другим. Другим, но я все равно остаюсь собой!
О Клеопатра, Клеопатра! Погубительница! Если бы я мог вырвать память о тебе из своего сердца! Из всех моих горестей эта терзает меня всех больнее! Я никогда не разлюблю тебя! Я по-прежнему обречен прижимать к груди эту змею. Я все еще слышу негромкий торжествующий смех, плеск воды в фонтане, песню солов…
(На этом третий свиток папируса неожиданно обрывается. Похоже, что в этот миг труд автора был прерван теми, кто пришел вершить его судьбу.)