— Это где, у родников? — вгляделся в мерцания Сиарнон и сердито оскалился. — А знорки знают?
— Да уж наверняка, — буркнул Хуртса и поднял руку — тут, за поросшими белесой травой скалами, нужно было остановиться и ждать. — Это им в радость. Пока у нас над головами не появилось это знорское пограничье, мы слыхом не слыхивали о ходячих мертвецах! А теперь — стыдно сказать, что приходится делать с умершими…
— Нет ничего посстыдного в огненном погребении, — шевельнул хвостом Звигнел.
— Есть постыдное в том, чтобы дробить кости предков, как руду! — нахмурился Хальконег.
Земля под ногами Кессы едва заметно дрогнула, потом ещё раз — и вот уже всё вокруг тряслось, и с каждой секундой тряска усиливалась. Подземный гул, сначала неслышный, всё сильнее давил на уши. Что-то огромное двигалось под землёй, и Кесса, вспомнив легенды, восторженно охнула — она уже знала, кто появился перед ней через пару мгновений.
Сухая глина с тихим треском просела — и осыпалась, пропуская громадную голову в пластинах пятнистой брони, а следом — покрытое сросшимися щитами змеиное тело, толстое, как Высокая Сосна. Каменный змей — Халькон — привстал на хвосте и свернулся полукольцом, светящийся белым огнём рог на его затылке ярко полыхнул и начал тускнеть, как будто остывая. Горящий глаз из-под прозрачного щитка смотрел на путников. Кесса, сбросив оцепенение, смело встретила взгляд Халькона.
— Силы и славы тебе, хранитель тверди!
— Тш-ш, — предостерегающе зашипел Сиарнон и кивнул на зелёный свет за скалами. — Он тут по делу, и нам мешкать нельзя. Хуртса!
— Хаэй, — тихонько откликнулся Хальконег. Он уже стоял рядом со змеем, у серого обруча, издали показавшегося Кессе тонким пояском на огромном теле. Она подошла — и изумлённо присвистнула.
Обруч с тяжким лязгом открылся, как ларец. Внутри были ниши — такие длинные, что Речник Фрисс поместился бы в любой из них, и такие широкие, что Речнику Айому не было бы в них тесно. Сверху по крышке «ларца» тянулись длинные острые выступы-гребни. Кесса потянулась к ним, но Хуртса перехватил её руку.
— Ездить на Хальконе! — чёрного ящера передёрнуло. — В жизни бы до такого не додумался. Ладно, Хуртса, будем живы — ещё увидимся. И тебе удачи, Кесса, Чёрная Речница.
— Силы и славы! — отозвалась она, и её голос дрогнул. Её подтолкнули в спину — Хуртса спешил занять место в стальной колыбели. Сиарнон уже растянулся на дне ниши, уложив голову на тугую подушку и сомкнув на груди широкий ремень. Кесса провалилась в углубление и барахталась там, путаясь в креплениях, пока не нащупала под ногами планку-опору.