Сенека откинулась на спинку стула, соображая, возможно ли, что все разграбления могил совершаются для продажи частей человеческих тел. Или костей, какая разница? Но если так, то взрыв в Мехико никак сюда не вписывается. И к тому же такой угол зрения ни в чем не убедит ее редактора. На эту тему в Интернете уже есть вполне достаточное количество статей и документальных свидетельств. Нет, нужен свежий поворот сюжета. Если мотивом были деньги, то почему не взять из гробницы сокровища Монтесумы? Почему сокровищ не тронули, а забрали только останки, и то же с Елизаветой Батори и остальными? Разве цена частей тела превосходит стоимость золота, драгоценных камней и артефактов из гробницы Монтесумы? Трудно поверить в это, учитывая, что костям этим уже несколько сотен лет. Опять же, не проще ли заняться свежей могилкой на местном кладбище? На земле тысячи далеких кладбищ, которые можно грабить безо всякой огласки.
Сенека побарабанила пальцами по столу, вспоминая свой разговор с Мэттом.
Когда зазвонил телефон, она вздрогнула от неожиданности.
— Алло.
— Угадай, о чем сообщило только что агентство «Рейтер»? — это был Мэтт. Он не стал дожидаться ее звонка. Голос его дрожал от возбуждения. — Знаешь, кто такой Максимилиан Робеспьер?
— Конечно. Лидер Французской революции, развернувший массовый террор.
— Да. И создатель культа сверхчеловека. Столь презренный, что государство казнило его, гильотинировав лицом вверх, чтобы он увидел собственную смерть.
— И что?
— Его останки недавно выкрали из парижских катакомб.
2012, Майами
Сенека сидела в зоне ожидания компании «Эр Франс» международного аэропорта Майами и смотрела по сторонам. Большинство пассажиров вокруг нее разговаривали по-французски. «Какой певучий язык! — думала она. — Куда лиричнее английского!» Она собиралась выучить еще один язык — или два; это помогло бы ей в работе и в путешествиях. Рядом с Даниелем она овладела испанским разговорным; он всячески поощрял ее к тому, чтобы она говорила по-испански. Она покрутила на пальце обручальное кольцо.
Ей было неловко, что ее жизнь продолжается, ведь после кончины Даниеля прошло совсем мало времени; она знала, что ее осудят. Но тот, кто осудит, не понимает: всю эту бурную деятельность она развивает ради Даниеля, только ради него. Сначала она за него отомстит, а уж потом весь остаток жизни будет скорбеть. След остывает с каждым днем. Кроме того, Даниель имел собственное представление о том, что делать, если кто-то умер. Он не признавал похорон — не от недостатка уважения; как и она, он ненавидел самую мысль о смерти и о том, что он называл мрачным празднованием кончины человека. Его любимое высказывание гласило, что он собирается прожить как можно дольше, чтобы как можно меньше времени пробыть мертвецом. К несчастью, эта мантра не помогла ему; но Сенека ее впитала.