— ЦРУ? — спросил Мэтт.
— Не вполне, но очень близко.
Сенека закрыла лицо руками и покачала головой.
— Невероятно. — Потом посмотрела на Эла, округлив глаза. — Что значит «не вполне»?
— Попросту говоря, я работал в организации, не афишируемой на публике.
— Секретные операции? — спросил Мэтт.
— Можно и так сказать.
— Не сочтите меня дурой, но тайная деятельность — не мой конек. Что такое секретные операции?
— Секретные операции — это глубоко засекреченная тайная деятельность, — ответил Мэтт и обратился к Элу: — Поправьте меня, если я ошибаюсь и говорю что-то не то, но обычно секретные операции окружены тайной, потому там что часто используют методы, небезупречные с точки зрения этики и закона.
Эл согласился: вздернув брови, чуть кивнул и еле заметно пожал плечами.
— Нет-нет, вы говорите все правильно. Но, в отличие от секретных операций военных, моя группа занимается сбором информации, ведением расследований и оформлением результатов так, чтобы правительство могло их использовать.
Сенека засмеялась.
— Не верю. Совершенно невозможно, чтобы у тебя с мамой возникли какие-то отношения. Она бы ни за что не стала связываться с человеком, который работает в тайной разведке. Исключено.
Эл обеими руками обхватил бокал с виски.
— В каком-то смысле ты права. Кажется, я должен объяснить подробнее.
— Мне тоже так кажется.
— Я познакомился с твоей матерью в Вудстоке. Шестидесятые — это десятилетие было в нашей стране ни на что не похожим. Это было время бурных сдвигов. Движение за гражданские права, Карибский кризис, холодная война, гонка ядерных вооружений, чикагская семерка, Чарлз Менсон, студенческое движение за демократию, убийство Джона Кеннеди, Бобби Кеннеди и Мартина Лютера Кинга младшего… Это было время чудовищных контрастов. Корпус мира, залив Свиней. Вьетнам, «Битлз». Техасский снайпер на башне, первое искусственное сердце, высадка человека на Луну.
— Я был на несколько лет старше Бренды, я уже закончил колледж. И не просто закончил, а поступил работать в ФБР. В Вудстоке я должен был делать вид, что просто хиппи, и смотреть в оба. Наблюдением там занималось несколько человек. Правительство имело причины панически бояться беспорядков. Тогда так много всего было. Так или иначе, я познакомился с Брендой, когда был на задании. Она мне сразу понравилась, так что я сам себе удивился: она ведь была крайне левая, а я — крайне правый. Может быть, правду говорят: противоположности взаимопритягиваются. Но она, конечно, не знала моей истинной роли. Я ей не сказал. Мы провели вместе три дня, потом все кончилось. Она вернулась к занятиям, я вернулся в Нью-Йорк, в штаб-квартиру.