— Что?
— Ну где Арсю нашли. Помост тоже так делать?
— А, да-да…
— Вот это другое дело. Тогда, значит, завтра поутру мужичков соберу и покажу им места все. Ну что, стало быть, дело сделано, домой пошли потихоньку. День-то уже давно за полдень, а мы с тобой всё по лесу шатаемся, как два татя. Не знаю, как ты, а у меня живот уже бурчит, как у медведя-шатуна, — выразительно похлопал живот. — Поесть бы не мешало, понимаешь, нет?
Алексей улыбнулся и пожал плечами.
— Не понимаю.
Гордой сокрушённо вздохнул.
— Эх, ну как тебе ещё сказать. Домой, Луша, Гертруда. До-мой. Теперь понимаешь?
— А, да!
— Вот то-то…
Обратный путь не занял много времени. Не прошло и получаса, как вдалеке среди сосновых стволов показалась замшелая околица.
Алексей сверился с картой и прикинул направление. Особо не петляя, шли примерно с юга на север. А когда везли на лодке, слева остался характерный изгиб реки Паша, справа сплошные леса. Похоже, куда-то в окрестности будущей деревни Рязановщина попал.
Гордой остановился у дома и повернулся.
— Ну вот, Олекший, и дошли, стало быть. Всё, бывай до вечера. Мне ещё к матери Арси сходить надо, — горестно вздохнул и кивнул на свёрток под мышкой. — Уж и не знаю, как и сказать-то ей. Страсть-то какая… Ладно, бывай, — махнул рукой, — то уж моя забота.
Кликнув пса, побрёл по улочке.
Добросовестно пытаясь хоть что-то перевести, Алексей с минуту постоял, задумчиво глядя вслед.
Вот что человек сказал? Беда просто. Вообще ничего непонятно. А ведь, должно быть, родственные языки. И что толку от этого краткого словаря. Какая-то односторонняя связь получается.
Сокрушённо вздохнув, спрятал смартфон в карман, деликатно постучался и приоткрыл дверь.
Пахнуло невообразимым наваристым мясным ароматом. Желудок голодно заурчал.
— Слава богу, пришли, — вытирая руки о передник, двинулась навстречу Гертруда. — Долго же вы ходили, должно быть, неблизко… Так, давайте немедленно мойте руки и обедать. Все разговоры потом, — засуетилась у печи.
— Хорошо, — улыбнулся Алексей. — Я и не настаиваю…
Всё-таки как это здорово, когда и ты понимаешь, и тебя понимают. Надо срочно форсировать изучение языка. Так, конечно, не дело. Весь день проходил как дикарь, моя твоя не понимай. Теперь понятно, почему Гертруда обрадовалась, когда русский услышала.
Уселся за скамью и поинтересовался:
— А Луша-то где?
Гертруда поставила на стол дымящуюся тарелку.
— Да зуб там у кого-то разболелся. Всю щёку, говорят, разнесло. Что делать, пошла лечить.
— Разнесло, это плохо, — Алексей рассеянно повертел ложку. — Может, тоже ей помочь сходить? Правда, я зуб только выдрать смогу, вылечить вряд ли.