— Ничего, сама справится, — отмахнулась Гертруда. — Чай, уже не впервой. Вы лучше кушайте, кушайте…
Основательно насытившись, Алексей решительно отодвинул тарелку.
— Уфф, спасибо.
Всё же есть в натуральной пище что-то такое, природное, энергетическое. Организм не проведёшь. После всех этих современных псевдомясных глутаматно-натриевых соевых полуфабрикатов небо и земля. Ещё минут пять назад казалось готов съесть целого быка, а поел горячей лапши с мясом, и в желудке сразу ощущение, как будто и впрямь съел этого быка.
Гертруда отнесла посуду и уселась напротив.
— Ну и как сходили? Что-нибудь прояснилось?
— Да так, — пожал плечами Алексей. — И хорошо и плохо. Арсю я там нашёл. Вернее то, что от него осталось…
— Вот даже как? — уважительно глянула Гертруда. — Растёте прямо на глазах.
Успокаивающе коснулась руки и попросила:
— Вы, самое главное, не волнуйтесь. Продолжайте, не торопитесь. Здесь важна каждая мелочь.
Собравшись с мыслями, Алексей рассказал весь день. От подарка лешему до поисков Окулины. Особенно остановился на удивительном отсутствии всяких следов пропавшей девушки.
Выслушав, Гертруда тяжело вздохнула.
— Вот ведь беда так беда. И что же за нелюдь такая невиданная тут завелась, ума не приложу… А по поводу костей. Видала я когда-то нечто подобное, давным-давно. Когда степи проходила. Побоище там было нешуточное, костяки человеческие и лошадиные из земли торчали вперемешку. Много воинов полегло, трава уж давно проросла. Так вот. В нави кости тоже не светились. Просто груды лежат, словно жуткий серый хворост. Помню, иду я по полю, ни жива, ни мертва. Ну думаю, всё. Пропала, как есть пропала. Увяжутся за живой душой духи тёмные. Ан нет, повезло. Не было там никого. Пусто. То ли людские страдания их разогнали, то ли ярость ратная, мне неведомо. Одно могу сказать точно, в нави светится лишь пролитая кровь. Помнит её почему-то мать сыра земля. Правда, недолго, аккурат до первой зимы…
— А если кровь зимой прольётся? — живо заинтересовался Алексей. — На снег. Тоже помнит?
— Конечно, помнит. До поры до времени, пока снег не растает. Потом вешняя талая водица всё смоет. И кровь, и горе, и страдание. Так что Окулину если искать, то в другом месте. Думается мне, звери лесные её тело на части растащили, и тот костяк, что Гордой отыскал, уже сильно обглодан был, потому на том месте вы ничего и не увидели.
— Да, скорее всего так и было, — согласился Алексей. — Может, зверьё, а может, и та зверюга. Только вот что-то я уже стал сильно сомневаться, что её быстро отыщу. Сегодня часа четыре бродили, а лес будто вымер весь. Одни белки только скачут, да тетерев меня напугал. А когда до вашей деревни шёл, волки всю ночь выли. И кабаньих следов полно было. Вот спрашивается, куда сейчас все подевались? Я так и целый месяц тут просижу.