— Думай, как хочешь, — Лар твёрдо глянул в глаза. — Я всё сказал. Уходите по-доброму.
— Да ты, видно, умишком совсем плох, — осклабился ушкуйник. — Я даже топор о тебя марать не стану, убью, как того пса… Эй, Семенец, а ну убери эту падаль с дороги!
Соратник за спиной вскинул лук.
В отчаянии закусив губу, Осип развернул арбалет и выжал скобу. Басовито прогудела тетива. Тяжёлый болт с хрустом пробил панцирь и вылез со спины. Тяжко хрипя, Семенец схватился за окровавленную грудь и рухнул в песок.
Трясущимися непослушными руками Осип потянулся за новым болтом.
Не веря своим глазам, ушкуйники потрясённо уставились на корчащееся тело.
— Твою мать! — рассвирепел Ратмир. — Ну всё, щенок, на ремни порежу, — махнул топором.
Лар ловко парировал выпад. Лезвия со скрежетом высекли искры.
Алексей понял, что шутки кончились, и что было сил закричал:
— Лар, Осип! Ложись! Сейчас будет гром!
Ушкуйники повернулись на голос.
Поняв, что сейчас будет, Лар сгрёб в охапку опешившего сына и с силой повалил вниз, накрыв телом.
Над головой дважды гулко прогрохотало, словно само небо вдруг разверзлось на землю. Полетел дождь кровавых ошмётков. Жутко крича, рядом свалилось трое окровавленных врагов, судорожно пытаясь зажать дыры в развороченной груди.
Хрипло каркая, с окрестных сосен взвилось потревоженное вороньё.
Ни жив, ни мёртв, Осип вытер с лица чужую кровь и зажмурился. Стало страшно, как никогда в жизни.
— Лежи, сын, лежи, — исступлённо прошептал Лар. — То Олекший колдовство своё творит. Покудова лежим, нас не заденет…
Алексей лихорадочно перезарядил ружьё и вскочил, удерживая на прицеле оставшихся в живых.
— Лежать! Топоры на землю!
В страхе зажимая уши, воевода растерянно выпустил топор и недоверчиво вытаращился на мохнатую зелёную «кикимору», вылезшую из колодца. Завидев неведомое чудище, Федец тоненько, совсем по-девчоночьи завизжал и бросился напролом.
Гулко прогрохотал гром.
Федец спотыкнулся на ходу и, отчаянно взвыв, рухнул, мучительно баюкая невесть откуда взявшуюся кровавую дыру в сапоге. Нога словно онемела.
— Лежать! — прорычало чудище. — Топоры на землю!
Затравленно переглянувшись круглыми от страха глазами, ушкуйники молча повалились в холодный песок. Хотелось зарыться глубоко с головой, лишь бы только снова не слышать гибельного грома. Выходит, не так уж и соврал тот пьяный паренёк. И вправду заколдованная деревня.
Чертыхнувшись, Алексей медленно вышел из-за укрытия. Последний выстрел был явно лишний. Чисто рефлекторно среагировал на слишком быстрое движение. Издалека показалось, прыткий паренёк лежащего Лара хотел добить. Да и как ещё это было истолковать? Ни с того, ни с сего вдруг завизжал как бешеный и на лежащих бросился. Может, он тоже, как нурманы, мухоморов объелся. Чистый псих. Вот и получил, под горячую руку. А вообще, конечно, как-то неудачно вышло. Случись такая заваруха веков через десять, следователи бы даже ничего и слушать не стали. Явное превышение необходимой обороны. Засудили бы за милую душу, невзирая даже на то, если бы эти бандюги с топорами в дом вломились. Российский уголовный кодекс вообще штука двоякая, при желании повернуть можно по-всякому. Хотя как знать. Это ещё надо хорошенько посмотреть, кто что превысил. По-любому, здесь десятеро на двоих, нормальному судье было бы вполне достаточно, чтобы составить правильное непредвзятое мнение…