— Что, в театр? Драматический? А что идет?
— «Одинокое сердце». Кажется, очень хорошая пьеса.
Джек улыбнулся:
— Почему бы и нет?
Дженни просияла:
— Начало в восемь. Мы должны быть там в половине восьмого.
— Я заеду за вами в семь пятнадцать.
Она отперла дверь и обернулась, чтобы пожелать ему спокойной ночи, но Джек тут же сжал Дженни в объятиях. Твердые мускулы бугрились под ее пальцами. Ее грудь прижималась к его каменной груди, а вновь восставшая плоть Джека упиралась в ее живот. Удары сердца гулко отдавались в ушах Дженни. Где-то глубоко внизу она ощутила влажность.
Дженни тихонько вскрикнула, когда Джек заставил ее выгнуть спину и поцеловал так страстно, что у нее подогнулись колени. Говард всегда целовал ее только в щеку, с трудом вспомнила Дженни, когда Джек наконец отпустил ее.
— Спокойной ночи, Дженни Остин, — хрипло сказал он, — до следующего вторника. — Он подождал, пока Дженни закрыла дверь, и пошел к машине.
Дженни едва держалась на ногах, сердце все еще колотилось в груди. «О Боже милосердный, — подумала Дженни, борясь со струившимся по жилам желанием, — должно быть, я и в самом деле схожу с ума…»
В эту ночь Дженни приснился Бреннен. Сон был эротическим, совсем непохожим на прежние. Джек, совершенно обнаженный, овладел ею, стоя сзади. Его тело было смуглым с головы до ног и бугрилось мускулами.
Они стояли за бильярдным столом в «Морском бризе», но рядом никого не было. На ней был только топ и крошечные белые трусики. Джек поцеловал ее в шею, а затем опрокинул на зеленое сукно. Одна рука гладила ее грудь и ласкала сосок, другая скользнула по животу и проникла в трусики. Дженни явственно ощущала прикосновение мозолистых пальцев и прижавшуюся к ней его плоть — твердую, мощную, горячую…
Его ладонь гладила, сжимала, ласкала ее лоно. Затем палец Джека скользнул между ее ног и принялся нежно поглаживать там.
— Джек… — прошептала она, выгибая спину и прижимаясь к его груди. И тут его длинные пальцы впились в трусики Дженни и одним движением разорвали их.
— Раздвинь ноги, Дженни, — приказал Бреннен. Голос его, как всегда, был хриплым и сексуальным. Затем Джек приготовился, растянул пальцами ее влажные губы и ринулся вперед. Толстая, упругая плоть заполнила все ее влагалище. Ощущение было столь сильным, столь возбуждающим, что Дженни громко застонала.
Испарина покрыла ее тело. Дрожащие пальцы впились в прохладную зеленовато-белую простыню. Дженни облизала губы и вздрогнула от пронизавшего ее жара.
— Еще… Джек… пожалуйста… — прошептала она, пытаясь удержать в себе могучую плоть, которая начала выскальзывать наружу. — Пожалуйста…