Девушка повернулась к нему.
- Честно говоря, я буду только рада, - призналась она. - Вообще-то он малый неплохой и намерения у него добрые, но меня ужасно раздражает его манера постоянно искать скрытый смысл в каждом услышанном слове. И реакция у него неадекватная. То вдруг начинает со мной заигрывать вовсю без малейшего повода, то жутко обижается неизвестно на что, хотя у меня и в мыслях не было его задевать.
Дрейк на мгновение задумался.
- Хочу кое-что у тебя спросить неофициально, - начал он, тщательно подбирая слова. - Попробуй забыть, что я начальник, а ты - моя подчиненная, и ответь мне честно: ты хочешь в отпуск?
- Нет, - покачала головой Нора. - Со мной все в порядке. Многие на острове нуждаются в отдыхе гораздо больше, чем я. К тому же, - улыбнулась она, - мне нравится моя работа.
- Хотел бы я знать, что в ней такого привлекательного? - удивился Дрейк и добавил после паузы: - У меня такое ощущение, что половина персонала базы большую часть времени находится на грани истерики. Могу только представить, какое разрушающее влияние на общее моральное и психическое состояние окажет сегодняшнее происшествие с этим проклятым самолетом! Честно сознаюсь, что с ужасом ожидаю наступления завтрашнего дня.
- У всякой катастрофы существует причина, - возразила Нора, - и вы ее рано или поздно обязательно отыщете. А когда это сделаете, все скажут, что они так и знали, и постепенно успокоятся.
Дрейк надолго замолчал, потом снова заговорил усталым, отрешенным голосом:
- Теснота, скука, постоянное напряжение плюс тревожное ожидание чего-то ужасного - такое сочетание способно вызвать самые дикие и немыслимые ситуации с непредсказуемыми последствиями. Тот же Сполдинг в душе романтик. Он может остаться таким же или просто станет совершенно невыносимым. Что касается меня... - Он запнулся и умолк. Нора пристально уставилась на него. - Я тоже раньше был неисправимым романтиком, - грустно признался Дрейк. - И оставался им долгое время, стараясь, естественно, никак не проявлять своих чувств. Но при сложившемся на острове положении, учитывая мою должность, я не имею права поддаться эмоциям, отчетливо понимая, что такой путь неизбежно приведет к трагедии. Поэтому я вынужден играть роль холодного, бесстрастного наблюдателя. До тех пор, во всяком случае, пока не разрешится эта загадочная история с самолетом. Знаешь, как подумаю об этом, - то мурашки по спине, то в дрожь кидает. И дело не в том, что меня пугают какие-то конкретные соображения, а как раз наоборот в том, что все мои подозрения чересчур туманны и лишены фактической основы. Когда не знаешь, чего ожидать, может случиться все, что угодно. Или ничего. Вот поэтому я и боюсь.