– Ничем не могу помочь, профессор.
Он продолжил как ни в чем не бывало:
– Ты – отличная студентка. Я знаю, в этом семестре ты сильно загружена, но уверен: средний балл у тебя высокий. Есть более весомые аргументы, конечно. После занятий ты не подрабатываешь, как многие студенты, у тебя нет семейных обязательств. И ты нужна мне.
Она перевела взгляд на его лицо. Эти слова прозвучали отзвуком других слов, сказанных несколько недель тому назад. Наверняка Грант вложил во фразу двойной смысл, но ему удалось пробить брешь в обороне Шелли и добиться желаемого. Она почувствовала, как рвутся последние тонкие нити ее сопротивления.
– Уверена, ты сможешь найти кого-нибудь еще, – теряя терпение, продолжала отнекиваться она.
– Я тоже в этом не сомневаюсь. Но мне не нужен никто другой. Я выбрал тебя.
Постепенно она расслабилась, упрямо расправленные плечи снова обрели женственную мягкость. Избегая смотреть в его глаза, внезапно окрасившиеся в необычный оттенок цвета мха, она выглянула в окно, на серый ветреный день.
– Где ты хочешь работать с ассистентом?
– Самое логичное – в моем дюплексе. Там все материалы. Тебе будет слишком тяжело их таскать. У меня отличная система хранения документов для экзаменов.
Она покачала головой.
– Грант, это смахивает на безумие.
Шелли не могла признаться, что делить с ним уютную комнату окажется для нее настоящей пыткой, и использовала этот предлог.
– Если ректор Мартин узнает…
– То я скажу ему, что мне понадобился ассистент, а ты – лучшая студентка, ведь это чистая правда.
Шелли изо всех сил старалась не терять самообладания.
– Уверена, будет лучше, если ты выберешь себе в ассистенты мужчину.
На его губах впервые наметилось подобие улыбки.
– Лучше для кого?
Он добился ответной улыбки Шелли и мягко проговорил:
– Я соскучился.
– Не надо, – выдохнула она, закрыла глаза и покачала головой, проклиная навернувшиеся слезы. – Пожалуйста, мне и так тяжело.
– Это ты все усложняешь. Я обещал, что не буду тебя торопить, но больше не могу находиться в подвешенном состоянии.
– Ты игнорировал меня почти три недели, – в ней заговорила оскорбленная женская гордость, – словно я умерла.
– О нет, Шелли. Не говори так. Просто я боялся. Надеялся, что ты страдаешь так же сильно, как я. Каждую ночь, лежа в постели, я вспоминал тебя, твой запах, твой вкус.
– Нет…
– Я до боли хочу тебя, – он сделал шаг вперед и положил руки ей на плечи, – Шелли…
Дверь распахнулась.
– Мистер Чап… Ой, простите, – подчеркнуто медленно извинилась студентка. Она праздно прислонилась к открытой двери, хитро прищурившись.