— Господи, откуда такое глубокое знание предмета? — пробормотала я, театрально закатывая глаза.
— А ну-ка, молчать! — вконец разъярилась Паулина. — Немедленно закрой свой паршивый рот и прекрати меня оскорблять! Я тебе не девочка!..
— Да уж! — удовлетворенно кивнула я и тут же поняла, что продолжать в том же духе опасно для собственной жизни.
Беломраморное лицо Паулины внезапно побагровело, глаза сверкали так, словно их подключили к мощным аккумуляторам, нижняя губа наставницы нервно подрагивала, а пальцы судорожно вцепились в ни в чем не повинную перламутровую пуговичку на блузке с подсознательным желанием вырвать ее вместе с моим мерзким языком.
Кожей чувствуя, что напряжение достигло критической отметки, я пошла на попятный:
— Паулина, вы уже уложили в сумку свою косметичку?
— Что? — Паулина замерла, словно пограничник, потерявший след нарушителя.
— Извините меня, пожалуйста, это все нервы…
Все-таки, профессиональная выучка кадровой шпионки в сочетании с неистребимой женской природой, требующей в любой ситуации знать, как именно ты выглядишь со стороны — великая вещь! Мгновенно оценив в зеркале свой растрепанный внешний вид, Паулина делала глубокий вздох и… тут же предо мной предстала прежняя античная красавица без возраста — холодная, надменная и недоступная. Как сиамская кошка с пронзительно синими глазами, которая только что, задрав хвост трубой и сверкая глазами, была готова вцепиться в мою руку мертвой хваткой, она вдруг свернулась ласковым пушистым клубком и промурлыкала:
— Если ты хочешь подкраситься, я могу ее достать.
— Да нет, я, пожалуй, уже не успею.
— И все-таки, — как ни в чем не бывало, продолжала Паулина, — твоя реакция на предстоящую поездку меня удивляет.
— Почему же? — Стараясь не спровоцировать вторую волну скандала, я тщательно выбривала из своей речи тончайшие волоски язвительности.
— Насколько я помню иудейские законы, Израиль, дорогая, и есть твоя доисторическая родина…
— Ага, — я постаралась вложить в это согласие как можно больше оптимизма. — В Советском Союзе мне об этом время от времени напоминали… Причем очень тактично, Паулина. Очевидно, просто не хотели меня обижать…
— Но ты им не верила, верно?
— Не верила во что?
— В то, что они хотели тебя обидеть.
— Иногда мне казалось, что они сами обижены…
— Кем обижены? Тобой?
— Богом.
— Не любишь бывшую родину?
— Знаете, Паулина, я что-то совсем запуталась в последнее время в этих своих родинах… То ни одной не была нужна, то вдруг — сразу трем.
— Но по разным причинам, — уточнила Паулина и сурово нацелила мне в грудь указательный палец.