Через несколько дней ей выделили монтажную на копировальной фабрике и ассистентку Эрну Петерс. Лени пыталась что-то собрать из отснятого материала, часами компонуя кадры, но у нее ничего не получалось. В итоге она все же склеила пленку. Получился часовой фильм под названием, предложенным самим Гитлером, «Победа веры». За работу Министерство пропаганды выдало Лени 20 тысяч марок. 1 декабря 1933 года во Дворце киностудии УФА состоялась торжественная премьера картины. В художественном плане фильм был, конечно, провальный – сказывалась неопытность Лени как режиссера, все было сыро и поверхностно. Однако это не остановило Гитлера от последующего предложения. Он ждал от Лени Рифеншталь лучшей и более масштабной картины о съезде 1934 года. Он верил, что ей эта задача по плечу.
Покончив с «Победой веры», Лени с облегчением укатила вместе с Прагером в Давос, где сняла небольшую квартиру. Неожиданно ей позвонили с киностудии «Терра-фильм», предложив возможность не только сыграть главную роль, но и стать режиссером в фильме «Долина». Проект очень заинтересовал Лени, и она снова вернулась в Берлин. Переговоры с «Терра-фильм» продвигались быстро. Ей предоставили широкие полномочия в принятии решений по художественным и организационным вопросам. Она не могла разорваться на два фильма, поэтому придумала особую схему. Киностудии «УФА» проект картины о всегерманском съезде тоже понравился, и вскоре фирма Лени подписала с ней договор на 300 тысяч марок. Теперь Лени вольна была нанять другого режиссера – Вальтера Руттмана – в качестве субагента, который бы и занимался съемками партийного съезда.
Довольная своей придумкой, Лени уехала по приглашению в Лондон, где прочитала лекции о своей работе в кино и путешествии в Гренландию. Руттман, тем временем, начал съемки в Германии.
Вернувшись из Англии, Лени направилась в Испанию на поиск сюжетов и местных актеров. Там она подыскала все декорации и объекты для съемок и стала ждать прибытия из Германии остальных своих сотрудников. А те все не ехали. Лени вся извелась и была на грани нервного срыва. Вскоре позвонил директор картины и сообщил, что начало съемок придется отложить на две недели. Лени, услышав эти слова, рухнула как подкошенная. Она так и знала, что что-то произойдет!
Очнулась она в Немецкой больнице Мадрида. Фильм, как и предполагалось, закрыли. Ах, что за напасть!
Лени пролежала в больнице две недели, и еще на месяц ей был предписан покой. В больнице ее навестил Руттман. Лени старалась не волноваться, но все же поинтересовалась ходом его работы: