- А теперь я хочу убедиться, что и это ранчо, и эта женщина подходят моей Сарите.
- Не провоцируйте меня, сеньора Изабелла... На мгновение горделивая маска спала с лица доньи, показав, что за ней скрывается беспомощная старая женщина, заботящаяся лишь о благе своей любимой девочки.
- Сарита - моя единственная правнучка, - начала она; в голосе ее слышалась боль. - Она отнюдь не заблудившийся котенок или щенок, которому нужен дом: ей есть где жить. Если я сочту, что вы неспособны стать ей хорошим отцом, Сарита уедет со мной в Мехико. Там я смогу обеспечить ее всем необходимым.
- Неужели?! - У Чэза на этот счет были большие сомнения. - Тогда зачем вы пришли ко мне? Зачем рассказали о ее существовании, ведь ваша внучка так страдала от того, что встретила меня однажды вечером? Вы с Саритой могли вернуться в Мехико без лишнего шума. Так почему же вы попросили меня забрать ее к себе, если так хорошо заботитесь о ней?
Донья Изабелла не ответила. Лицо ее снова стало каменным. Опираясь на трость, она прошла через всю комнату и, остановившись в дверях, сказала:
- Сарите необходим уют, тем более что здесь она будет жить вдали от всего остального мира. Завтра утром мы с ней уезжаем в Сан-Франциско и вернемся в конце месяца. Мне будет очень интересно посмотреть, каких результатов достигнет ваша жена в обустройстве дома для моей Сариты.
- Я сделаю все возможное, чтобы угодить и девочке, и вам, - улыбнулась Шейн, открыв дверь и провожая донью Изабеллу. - Буду рада вас снова увидеть.
- Ну, если вы так этого хотите... - проворчала гостья, идя рядом с ней.
А Чэз тем временем изо всех сил старался скрыть раздражение. "Ох уж эта Шейн со своей добротой! - думал он. - Прекрасно! Просто прекрасно! Женщина, о которой я грезил все эти годы и с которой надеялся обрести счастье, объединилась с женщиной, которая досаждает мне вот уже три месяца. Ничего хорошего из этого союза не выйдет".
- Джимбо! - наконец позвал он.
Массивный загорелый мужчина неуклюже вошел в комнату. Его быстрое появление ясно говорило о том, что он был где-то поблизости. Очевидно, в этом и заключалась его работа: Джимбо присматривал и за своим братом Моджо, и за Пенни, и за всеми остальными работниками. На ранчо Чэза у него была, пожалуй, самая "трудная" работа, к тому же, судя по всему, задачу ему облегчало врожденное любопытство.
- Вы звали? - спросил он.
- Подай ужин и проследи, чтобы на столе было достаточно выпивки.
- Ох, босс, - поморщился Джимбо, - вы что же, собираетесь напиться в первую брачную ночь?!
- У меня не будет никакой первой брачной ночи... - отмахнулся Чэз, а потом задумался: "А вдруг... Можно ли считать наше с Шейн бракосочетание свадьбой? Наверное, нет. Черт побери!" Из задумчивости его вывел удивленный взгляд Джимбо. - И нечего на меня так смотреть! Не мне одному нужно забыться сегодня, но это тебя абсолютно не касается. Делай, что ведено.