— Они, кажется, плохо информированы, эти господа из Лондона.
— Но если они так говорят, значит, это правда, — разыграла наивность Лиза, железно верившая радиоголосам.
Вновь зазвонил телефон.
— Алло… Это ты, Франсуаза?.. Все хорошо?.. Почему ты не приехала сюда?.. Алло, алло, не прерывайте… Ты слышишь меня?.. Ты позвонишь завтра?.. Я тоже тебя целую… До завтра, спокойной ночи…
Леа повесила трубку с тревожным чувством. Франсуаза не должна была оставаться там. В любой момент отель «Режина» мог быть атакован. Завтра она отправится за своей сестрой.
Несмотря на тревогу, она быстро заснула.
Когда Леа проснулась, было пасмурно, хмуро, над Парижем нависли тучи.
В стоящей рядом кроватке спал Шарль. Его милое похудевшее лицо было спокойно. «Как он похож на Камиллу», — подумала она, проводя рукой по его тонким светлым волосам. Она надела халат и прошла на кухню. К счастью, был газ. Она разогрела немного молока и выпила полчашки еще теплого «кофе» Эстеллы. Из комнаты Лизы слышалось потрескивание радиоприемника. В дверном проеме появилась сонная рожица Шарля.
— А ну-ка ляг! Ты еще болен, застудишься.
— Нет, я поправился. Я хочу есть.
— Садись, я дам тебе молока и пирожков.
— А потом пойдем гулять?
— Нет, мой дорогой. Слишком рано, и на улице война.
— Я хочу выйти туда, чтобы убить проклятых бошей, которые сделали больно маме.
Леа вздохнула, глядя на решительного мальчугана, спокойно говорившего об убийстве, попивая молоко.
— Войной занимаются взрослые.
— Тогда почему стреляют в детей?
Это замечание четырехлетнего малыша она оставила без ответа.
— Скажи, мой папа, он на войне?
— Да, с генералом дё Голлем.
— Когда он вернется?
— Очень скоро.
— Это долго.
Он был прав, это было долго. Это длилось четыре года! Четыре года надо было притворяться, что живешь, чтобы окончательно не отчаяться. Сколько смертей! Сколько страданий за эти четыре года!
— Папе будет грустно, когда он узнает, что мама умерла.
Итак, он знал!.. Два месяца он делал вид, что верит в ее путаные объяснения.
— Да… Ему будет очень грустно, но мы будем рядом, чтобы утешить его. Тебе надо будет сильно любить его.
— Но ты тоже, ты будешь с ним, ты его будешь любить, скажи?.. Ты будешь любить моего папу?
Ей показалось, что она слышит голос Камиллы: «Обещай мне позаботиться о Шарле, если со мной что-нибудь случится… и о Лоране…» Лоран, которого теперь она нежно любила как брата, как очень близкого друга, но не больше, не как возлюбленного. Она и сейчас еще удивлялась исчезновению этой любви, казавшейся ей бессмертной! Разве любовь умирает всегда раньше, чем перестаешь быть любимым? Это говорил Рафаэль Маль, ссылаясь на Шатобриана: «Иногда случается, что в достаточно сильной душе любовь сохраняется столь долго, что превращается в страстную дружбу, чтобы стать долгом, чтобы обрести качества добродетели; тогда она теряет свою природную слабость и живет своими вечными принципами».