— Но я никогда не хотел, чтобы они сожгли «замок»!
— Да уж, конечно! Ты давно положил глаз на поместье. Черт возьми! Восстановление обойдется тебе в копеечку.
Другой человек подошел к мадам Файяр.
— Что же ты, Мелани, не спрашиваешь, что стало с дамами из «замка»?.. А?.. Не трясись так! Здесь нет огнеметов, у нас есть только кулаки, и мы разобьем ими ваши рожи.
— Успокойся, Флоран, не будем марать руки.
Мелани Файяр испуганно вращала глазами.
— Что вы говорите? Я ничего не понимаю. Мы были у моей сестры в База.
— Рассказывай другим, старая лгунья. Вы уехали, потому что донесли в гестапо на мадемуазель Леа и мадам д'Аржила…
— Это неправда!
— …и не хотели быть свидетелями того, что здесь произошло. Черт! Вам, наверное, попортило бы кровь зрелище, как сестру месье Дельмаса поджаривают, как тартинку, а мадемуазель Руфь мочится кровью. А мадемуазель Леа и малыш так и не нашлись! Они, может быть, уже под землей. Это было бы лучше для них, чем быть увезенными немцами или теми, кто сотрудничает с ними.
— Мы не знали, что мадемуазель Леа и Шарль вернулись.
— Значит, только вы одни умудрились этого не знать. В Сен-Макере все знали, что они вернулись без мадам д'Аржила, которая была убита в Лоретте… Ну, вы, чья хата с краю!.. По справедливости вас тоже надо бы сжечь.
— Не волнуйся, друг. Конец войны близок, и такие люди, как эти, заплатят, поверь мне. Их обязательно будут судить и осудит их народный трибунал.
— Такие люди не заслуживают суда.
— Клянусь, что это не мы! Верно, я много лет приглядываюсь к поместью, я продавал вино немцам, но не больше других. Как бы поддерживал я виноградники, не продавай я вина? Чем бы я оплатил труд рабочих и стоимость оборудования? Может быть, подскажете?
— Не издевайся над нами. Думаешь, неизвестно, как ты набил себе карманы!
— Все эти россказни от зависти.
— А твой сын, Матиас, ты еще скажи нам, что не он охотился за девушкой с именем. Что не он торгует с бошами в Бордо.
— Не о моем сыне идет речь…
— О нем тоже, доберемся и до его шкуры, а пока вот!.. Получай…
— Стойте!
Двое жандармов только что спрыгнули со своих велосипедов. Один из них обратился к Файяру:
— Вам нужно явиться в жандармерию для дачи показаний и опознания тела.
— Какого тела?
— Думаю, что речь идет о трупе мадам Бушардо.
— О, Боже мой! — вскрикнула Мелани Файяр, закрывая лицо платком.
— Вы оба явитесь завтра в первом часу.
Жандарм повернулся к Бодуэну.
— Вы не нашли новых жертв?
— Нет, мы все перевернули, я удивился бы, если бы нашел еще кого-нибудь.
— Тем лучше. Однако нам сообщили, что в доме находились девушка и ребенок. Что стало с ними?