– А они куда тише наступают, чем солдаты из Египта, – пробурчал себе в бороду шейх Хадендовы.
– Но, может быть, они и отступают тише, брат мой, – ответил предводитель дервишей. – Ну да, впрочем, их немного. Самое большее три тысячи.
– А у нас десять тысяч! На копьях наших воинов почиет рука пророка, а наше знамя освящено его великим словом. Взгляни-ка на начальника неверных. Видишь, он едет с правой стороны и смотрит на нас в дальнозоркое стекло? Может быть, он увидит и вот это! – И араб помахал саблей в сторону небольшой кучки всадников, которая выделилась немного из четырёхугольника.
– Эге, да он кланяется, он машет рукой! – воскликнул дервиш. – А вот те, что в углу, наклонились и что-то делают. Ага!.. Клянусь пророком, я так и знал!
Пока дервиш говорил, в углу английского четырёхугольника показался густой клуб дыма, а затем над самыми головами разговаривавших вождей с сухим металлическим треском разорвался семифунтовый снаряд. Красные камни и осколки снаряда запрыгали кругом.
– Прекрасно! – воскликнул вождь Хадендовы. – Если их пушки достают до нас, наши достанут до них. Ступай, Муса, на левый фланг и скажи Бен-Али, чтобы он содрал живьём кожу с египтян, если они не попадут вон туда. А ты, Гамид, поезжай на правый фланг, скажи там, чтобы три тысячи воинов залегли в тот ров, который мы высмотрели вчера. Остальные пусть бьют в барабаны и поднимут знамя пророка. Пусть воины знают, что их копья напьются крови, прежде чем взойдёт вечерняя звезда!
Вершина красных гор представляла собою длинное, неровное, покрытое валунами плато. Спуск в долину был повсюду отвесный, за исключением одного места, где в долину спускался извилистый овраг. Верх его был покрыт песчаными глыбами и кустами оливкового цвета. На краю оврага и находилось арабское войско, состоявшее из самых различных племён. Тут были свирепые работорговцы из внутренней Африки, и дикие дервиши с верховий Нила. Бесстрашие и фанатизм объединяли эту разношёрстную армию. Бледнолицый араб с тонкими губами сражался рядом с толстогубым курчавым негром. Между ними не было и тени кровного родства, но зато их объединяла общая вера в «Коран».
Прячась за кустами и скалами, они следили за приближающимися англичанами. Женщины разносили воинам воду и напитки, выкрикивая по временам воинственные тексты из «Корана». В час битвы эти тексты действуют на правоверных сильнее, чем вино, и наполняют их душу безумной храбростью. Среди этих храбрых оборванцев реяли знамёна, разъезжали на степных конях и белых башаренских верблюдах эмиры и шейхи, которые должны были повести этих людей против неверных.