— Какие последствия? А, вы про волосы. Нет, такое явление чаще свидетельствует о длительном и регулярном введении мышьяка в организм.
— Значит, опять все запутывается, — проворчал Фокс. — Хорошенькое дельце. В этом случае круг подозреваемых значительно расширяется, и не исключено, что улики против мисс О. кем-то сфабрикованы.
— Версия о медленном отравлении тоже очень уязвима, Фоксик, — заметил Родерик. — Потому что тогда сэр Генри мог бы умереть в любую минуту, например, когда завещание было составлено не в пользу отравителя. Более того, хроническое отравление вызывает постепенную потерю волос, а не внезапное полное облысение после смерти. Я прав, Кертис?
— Да, конечно.
— Хорошо, но ведь его бальзамировали, — не унимался Фокс. — Может быть, это результат?
— Ни в коем случае, — вмешался Мортимер. — Я уже познакомил господина старшего инспектора с формулой нашего состава. Как правило, мы ее не разглашаем, но в таких обстоятельствах я решился на этот шаг. Мистер Аллен, без сомнения, поставил вас в известность, доктор?
— Да, рецепт вашего состава я уже знаю. — Кертис вздохнул. — Формалин. Глицерин. Борная кислота. Ментол. Нитрат калия. Цитрат натрия. Гвоздичное масло. Вода.
— Все правильно.
— Минутку! — всполошился Фокс. — А мышьяк?
— Вы отстали от жизни, Фоксик. — За те два дня, что вы были в Анкретоне, я кое-что выяснил. Мышьяк уже давно не применяют для бальзамирования. Да, мистер Мортимер?
— Да, — снисходительно подтвердил Мортимер. — Формалин куда надежнее и лучше.
— Так это же замечательно, — обрадовался Фокс. — Теперь есть хоть какая-то ясность — да, мистер Аллен? Если анализ подтвердит наличие мышьяка, значит, сэра Генри отравили. Никто не сможет этого оспорить. И — что тоже очень важно — убийца, полагавший, что присутствие мышьяка объяснят бальзамированием, тем самым допустил ошибку, которая будет стоить ему (или ей) жизни. Теперь уже никакой адвокат не сможет заморочить голову присяжным. Показания мистера Мортимера развеют все сомнения. Прекрасно!
— Мистер Мортимер, сэру Генри было что-либо известно о вашем методе? — спросил Родерик.
— Любопытно, что вы меня об этом спрашиваете, — вялым сонным голосом сказал Мортимер. — Да, очень любопытно. Потому что, между нами говоря, покойный проявил крайне неординарный интерес к нашей работе. Он вызывал меня к себе, и мы с ним обсудили всю процедуру его погребения. Еще два года назад.
— О господи!
— Само по себе это не так уж необычно. Клиенты его калибра нередко дают нам подробные указания. Но покойный желал предусмотреть абсолютно все, до мельчайших деталей. Он, знаете ли… — Мортимер откашлялся, — он прочел мне целую лекцию о бальзамировании. У него, видите ли, имелся некий трактат. — Он проглотил зевок. — Довольно оригинальная книжица. Очень старая. Насколько я понял, кто-то из его предков был бальзамирован по описанному там методу — замечу, что метод совершенно допотопный. Сэр Генри желал удостовериться, что мы используем сходные приемы. Когда я намекнул, что эта система, мягко говоря, устарела, он э-э… выразил такое недовольство, что, право, было даже неудобно. Да, очень неловкая была ситуация. Он настаивал, чтобы э-э… в его случае мы применили лишь тот метод. Как он заявил, он мне приказывает.