В целом же, ликвидаторы – как мобилизованные, так и добровольцы – достойны слов искренней благодарности за их подвиг и пожеланий тем, кто жив, долгих лет и доброго здоровья. А тем, кого нет – царствия небесного и светлой памяти.
Глава 11. Нас оставалось только трое… Инстинкт продолжения рода. Компенсация за утраченное имущество. Ощущение безнаказанности
Припятский городской финансовый отдел состоял из инспекций. Их тоже почему-то именовали отделами. У меня это вызывало недоумение: как так? – отдел, состоящий из отделов. Что-то не то в иерархии. Ладно, сейчас не об этом.
После эвакуации горфинотдел выглядел как в старой военной песне – «Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят». Точнее, трое из восьми. Кроме заведующей, Людмилы Александровны Приймак, и меня, её зама, лямку тянула ещё Валя Сапура, формально состоявшая у меня в подчинении. Опыта у неё поболе моего, и мне частенько приходилось с ней советоваться. (После аварии Валя с месяц проходила лечение в стационаре, но, кажется, всё обошлось. Сейчас живёт в Ирпене, городе-спутнике украинской столицы.) Так мы втроём и работали бок о бок с другими припятскими админструктурами до полного их расформирования в июне 87-го.
Остальные сотрудницы (я был в горфинотделе единственный мужчина) в «послевоенное» время нас покинули. По разным причинам. Об их дальнейшей судьбе знаю мало.
Инспектор бюджетного отдела (имя её начисто забыл) незадолго до аварии уехала на майские в Россию, к родителям. Узнав о происшедшем, возвращаться не стала. Возможно, когда через полгода мы в льготном порядке получали квартиры, она об этом пожалела. А может, и нет. Не знаю. В октябре прислала письмо. Интересовалась, что и как, в том числе и квартирным вопросом. Увы, поезд ушёл. Но всё к лучшему: здоровье-то сберегла!
Ещё мне чуть-чуть известно о нашей секретаре-машинистке Римме Геннадиевне Куликовой, которая, к слову будет сказано, очень хорошо знала дело, была исполнительная, корректная в обращении с коллегами. После аварии я с ней не виделся, но от людей знал, что вечером в ту последнюю «мирную» пятницу она ушла с внуком на дачу в так называемой «Нахаловке», неформальном дачно-огородном кооперативе. Её потому так и прозвали, что участки не были зарегистрированы, а нахально (!?) захвачены любителями самолично выращенных овощей и картошки. Чем не подспорье при скромном семейном бюджете?
По воле злых сил Нахаловка оказалась на одном из направлений выброса радиоактивных отходов. Римма Геннадиевна узнала об аварии лишь днём в воскресенье, когда за ней приехали «эвакуаторы». Так она и покинула город: прямо с грядки, в кедах и спортивном костюме. В больнице ей удалили щитовидку. Содержание в крови лейкоцитов, отвечающих за иммунитет, упало ниже всех минимумов. Других сведений о Римме Геннадиевне у меня нет.