Медовый месяц пришлось отложить до лучших времён. Из-за дефицита кадров на работу я вернулся уже через неделю после свадьбы. Такая востребованность, с одной стороны, повышала самооценку, а с другой – сыграла не в мою пользу, породив ощущение безнаказанности. Не то чтобы я прежде стелился перед руководством, и не то чтобы вдруг начал наглеть, но появилось – чего греха таить – ложное понимание, что без меня не обойдутся. Впрочем, вот пример.
За время «медовой недели» произошли важные события. Сменилось руководство горисполкома: вместо Волошко председателем поставили бывшего горкомовского секретаря Александра Веселовского. Кроме того, началось оформление компенсаций за оставленное имущество. Для приёма заявлений выделили актовый зал не то клуба, не то дома культуры. Меня направили на «приёмный пункт», а чтобы легче справлялся с наплывом людей, дали в подкрепление коллегу из другого района Киевской области.
И вот сидим, приходят люди, выдаём бланки заявлений, получаем заполненные. На улице – жара несносная. В помещении – не намного лучше. К середине дня мы поняли, что без минералки загнёмся. Решили, схожу я, а мой коллега, если что, прикроет. И надо ж было именно в это время припереться какому-то проверяющему аж из облисполкома! Когда я вернулся с авоськами, из которых в разные стороны торчали горлышки бутылок, мне напарник и сообщает: вот, мол, заезжал какой-то чувак из области, тебя спрашивал, а потом звонил Веселовский и сказал, чтобы ты срочно перезвонил, а лучше – зашёл.
Я начал с телефона. В приёмной звонок перевели на председателя. В трубке долго звучал разговор в кабинете. Так часто поступали руководители советского типа: даже когда отвечают на звонок, то не сразу «аллёкают», а всё ещё продолжают диалог с посетителем. Это чтобы ты, звонящий, уяснил, что председатель – человек занятый, и надо набраться терпения, покуда он не снизойдёт до ответа. Ладно, думаю, не впервой. Меня-то время не давит.
Наконец, на том конце провода раздалось недовольное:
– Аллё?
– Добрый день, Александр Афанасьевич. Это – Орел. Вы хотели со мной говорить?
– А, ты? Зайди ко мне!
Короткие гудки. И ни тебе «здрасьте», ни «пожалуйста». Да и бог с ним, думаю, не убудет меня.
От клуба до исполкома – минут десять пешим ходом. В приёмной через шум-гам посетителей пробиваюсь к секретарше:
– Меня просил зайти (жестом показываю на кабинет).
Мне в лицо:
– Александр Афанасьевич не просил, а приказывал!
Ну, тоже ладно. Особенности восприятия в действии. Да и не до оксфордских манер в такой сумасшедшей обстановке.