– Девочки! Привет! – обрадовался Владик. – А мы… играли!
– Людей почти нету, – озабоченно говорит Веник. – И туристов тоже нету. Совсем мало заработали.
– Веничка, поиграй нам, – предлагаю я.
– Я выучил новую пьесу! – говорит Веня с готовностью. – Хочешь? Только, Аня, ты мне денег не давай. Ты мой друг, поняла?
– Спасибо, Веня. Ты тоже мой друг.
Веня подносит флейту к губам, лицо у него делается строгое. Нахмуренные брови, красный замерзший клювик, торчащий вихор…
Нежный дрожащий звук повисает в воздухе, незатейливая мелодия бежит, как ручей по камням…
Запах кофе и ванили, замерзший парк и февральские лиловые сумерки за окном…
Веня играет, мы слушаем. Лицо у Баськи задумчивое и растроганное, она улыбается своим мыслям. Владик тихонько отпивает кофе и поглядывает на Веника с отцовской гордостью…
И я знаю, что запомню этот день навсегда. Вырастет Веня, возможно, станет известным музыкантом или… не станет; Баська выйдет замуж за своего строителя, и они пробьют дыру в потолке; и я наконец выясню отношения с Николенькой Биллером-Котом и его теткой… а этот теплый февральский сумеречный день, похожий на дни ранней весны, останется в памяти, как преддверие перемен… как начало перемен… как знак и обещание!