— Арт? Это Питер, слушай, ты можешь смыться прямо сейчас?
— Что? — пискнул Арт. — Не понимаю.
— Мне нужна квартира на час. Срочно. Это важно.
— А в чем дело?
— Арт, короче, ты можешь уйти? В половине седьмого я встречаюсь у «Блотто» с Дженни, иди прямо туда и жди меня. Я угощаю ужином.
— Ты получил ту работу? — взволновался Эндерс.
— Я получил работу… Так ты отвалишь? Обещаешь?
— Могу я хотя бы перекусить?
— Только быстро! — И я повесил трубку.
Она прикончила мой коктейль, съела оливку и обсасывала лимонную корочку. Я заплатил за не выпитый мною «Оливер Твист» из десятки Сола Хоффхаймера, и мы двинулись к выходу. Публика смотрела на нас с любопытством, но мне было наплевать.
В такси мы обменялись ровно четырьмя фразами. В районе Шестьдесят первой улицы я спросил:
— Что вы делали у «Неудачников»?
— Искала партнера.
В районе Семьдесят второй я осведомился:
— А почему я?
— Вы выглядите более или менее мытым.
Я жил на Западной Семьдесят пятой улице в шестиэтажном особняке, превращенном в многоквартирный дом. Входная дверь на три ступеньки ниже тротуара, зеленые пластиковые контейнеры для мусора вдоль стен. В доме двенадцать квартир: половина выходит окнами на улицу, половина — в захламленный внутренний двор с единственным деревом в центре.
Мы с Артуром Эндерсом снимали двухкомнатную квартиру — гостиная плюс спальня — на первом этаже. Нам повезло: грабители влезали к нам всего лишь дважды. После чего мы установили на дверь три замка и цепочку, а также решетки на окна.
Один спал в спальне, второй на кушетке в гостиной, и каждый месяц мы менялись. Крохотная кухонька, крохотная ванная с душевой кабинкой. За эту роскошь мы платили 450 долларов в месяц и почитали себя счастливчиками.
Вот уже почти пять лет мы смотрели на это жилье как на временное — пока я не получу главную роль, а Артур не допишет Великую Американскую Пьесу. Мебель мы собрали с миру по нитке — что-то отказали друзья, что-то купили в магазинчиках Армии спасения, что-то нашли на помойке.
Ящики из-под апельсинов служили книжными полками. Катушка от кабеля — журнальным столиком. Настольные лампы мы соорудили из фотографических рефлекторов, а обеденный стол — из двери, которую положили на бетонный блок. Здесь пахло жидкостью против тараканов и подгоревшими гамбургерами. Одежда висела на спинках стульев и дверных ручках, а пол, покрытый истертым коричневым линолеумом, украшали драные ковры, которые презентовал один наш приятель, большой любитель кошек.
Итак, я справился со всеми тремя замками и впустил даму в наш дворец.