У нескольких других жеребчиков были постоянные клиентки — «жены». У меня — никогда. Все, кого я обслуживал, объявляли о своем полном удовлетворении, но мало кто заказывал второе свидание. Трижды я не встречался ни с кем.
Одна женщина высказала догадку на этот счет:
— Ты угадываешь каждое движение, знаешь, куда нажимать. Ты великолепный любовник. Единственное, чего тебе не хватает, — страсти. Не можешь чуть-чуть влюбиться?
Я не поверил ни единому слову. Тут была задета моя актерская гордость.
Когда Корал вошла в мою квартиру на Семьдесят пятой улице, я сразу понял, что хочу ее в «жены». Марта сказала правду, и даже не всю. Я решил устроить себе бенефис.
Чудные пшеничные волосы каскадом струились по гибкой спине. Матовая фарфоровая кожа, веселые синие глаза. Я счел ее нос божественным, пухлые губки желанными. Так бы и съел аккуратные ушки.
На ней был черный кашемировый свитер с воротом-хомутом, тисненый кожаный пояс и шерстяная юбка горчичного цвета. Свитер открывал безупречную шею, пояс подчеркивал осиную талию, узкая юбка обрисовывала ноги и бедра великолепных пропорций.
Она разговаривала на манер Таллулы Бэнкхед[9] и громко хохотала над моими шуточками. На мой взгляд, не было в ней ни малейшего изъяна, кроме, пожалуй, золотого браслета в славянском стиле с маленьким бриллиантом. Да еще руки и ноги чуть великоваты.
Но только полный чурбан обратил бы внимание на эти крошечные дефекты.
— Ты артист, милый, ведь правда?
— Бывший, — ответил я. — Откуда ты знаешь?
— Что-то в тебе такое есть. Я люблю артистов.
Она умела озорно улыбаться, на миг высовывая язык. Я счел это неподражаемым.
— А ты никогда не выходила на сцену? — спросил я. — Ты достаточно красива.
— Спасибо, милый. Да. Я мечтала о театре. Хотела стать певицей. У меня было несколько ангажементов в маленьких клубах, но муж заставил бросить это занятие.
— Как ему только не стыдно, — сочувственно сказал я. — Ты, наверно, производила фурор. А что ты пела?
— О, — протянула Корал, шаловливо улыбаясь и высовывая язычок, — чаще всего про любовь.
Я не мог дождаться, когда обнажится это мягкое тело, и не дождался. В спальне она попросила меня раздеться, но сама не сделала ни малейшей попытки снять одежду.
— Я разочарован, — пришлось заявить мне.