В беззаботном настроении часов в десять принял душ, побрился и надел новый смокинг. Похлопав по карманам, чтоб убедиться в наличии новой золотой зажигалки «Дюпон» и модных в этом сезоне сигарет «Голуаз Блю», выплыл во тьму и дождливую морось ночи.
Взяв такси, поехал в знакомый бар в Ист-Сайде, где по вечерам играл пианист, но обнаружил, что он закрыт по случаю праздника, и велел шоферу ехать к отелю «Паркер Меридиан» на Западной Пятьдесят седьмой улице.
Элегантный коктейль-бар был переполнен, все столики и банкетки заняты, но я нашел местечко в углу, возле стойки, и заказал полбутылки шампанского. Зажег сигарету, попробовал вино и важно огляделся вокруг.
Я оказался единственным одиночкой. Несколько чисто мужских компаний, немного чисто женских, и масса прильнувших друг к другу пар. Я не завидовал, только ласково глядел на влюбленных, желая им счастья.
Марта была права, обвинив меня в «мягкости» и романтизме, и ее насмешки заставили меня трезво взглянуть на свою деятельность.
Но я счел ее реализм циничным. Попивая шампанское и разглядывая смеющиеся парочки, я вдруг понял, что торгую вовсе не плотью.
Я торгую мечтами.
Эти женщины, платившие за «сцену» сотни долларов, не гнались ли они за мечтой? Возьмем ту, что просила своего любимого партнера, талантливого имитатора, изображать в постели Кларка Гейбла, или ту, что приносила с собой баночки с взбитыми сливками, или ту, что ложилась в постель только под пение Марио Ланца…[11]
Я убеждал себя, что помогаю им осуществить самые заветные мечты, удовлетворить самые сокровенные желания.
Я выступаю в роли психотерапевта, говорил я себе. Даю им возможность выразить себя.
Удовлетворенный этой ролью, я заказал еще полбутылки шампанского и любовно погладил шелковый лацкан смокинга.
Рассказывая Марте о «сцене» с Корал, я ждал, что она свалится на пол от смеха. Но она вытаращила глаза.
— Невероятно! Питер, я видела много красавчиков транссексуалов, но могла бы поклясться, что Корал — женщина.
— Зато я могу поклясться, что она, он, оно — не женщина, — сердито буркнул я.
— Извини, — смиренно сказала Марта. — Но согласись, что она, он, оно похоже на прелестную лисичку.
— Забудем об этом, — решил я. — Ты не виновата.
Она кивнула.
— У меня другая проблема. Одна дама по имени Бекки жаждет «сцены». Вдова, с кучей денег и богатых знакомых, которых могла бы посылать к нам.
— Ну и в чем проблема?
— Бекки — восемьдесят четыре года.
— Святители небесные!
— Послушай, может, какой-нибудь завалящий жеребчик захочет похвалиться, что трахнул старушку?
— Брось, таких не найдется.