Я встретил ее в Синей комнате, налил два бокала белого вина, представился и пошел запереть дверь.
— Нет, только не это! — завопила она голосом, сорвавшимся на визг.
— Хорошо, — спокойно сказал я. — Я не закрываю — видите? Почему бы вам не сесть, не выпить вина, и мы как следует познакомимся.
Говорил в основном я. Трудно было угадать ее реакцию. Сидит, словно палку проглотив, закусив губу, руки сжала, пытаясь унять дрожь. Я с опаской ждал, что она вот-вот взорвется как бомба.
— Послушайте, Конни, — сказал я так мягко, как только мог, — если вы хотите все отменить, леди в приемной вернет вам деньги.
Она долго молчала, потом прошептала:
— Нет, я хочу через это пройти!
— Хотите, я задерну портьеры?
— Оставьте, мне надо все видеть.
— Может быть, вы разденетесь?
— Отвернитесь.
Я послушно отвернулся и быстро разделся сам. Когда я пристраивался рядом, она лежала на спине, прикрыв грудь руками, зажмурившись. Теперь это была не палка, а камень, ее даже трясло от напряжения.
— Конни, — ласково сказал я, — вы ведь не девушка?
Она яростно помотала головой.
— Хорошо! Я не собираюсь насильничать. Как только захотите меня остановить, скажите. Доверьтесь мне. Вы мне верите?
Кивок.
Я погладил ее спутанные волосы. Я нежно коснулся ее. Мне нравилась эта роль, и я увлекся. Кончики пальцев. Легкое касание губ. Любовный шепот. Я заставил ее опустить руки. Водил ладонью по ее телу. Тихонько сказал, как она прекрасна.
Глаза ее оставались закрытыми.
— Посмотри на меня, — уговаривал я. — Ты ведь сказала, что хочешь видеть.
Веки дрогнули, чуть приоткрылись. Она взглянула мне в глаза.
Я улыбнулся.
— Вот он я. Такой же испуганный, как ты.
Понадобилось время. Много времени. Но наконец я вошел в нее. Она недвижно лежала, уставившись поверх моей головы в потолок.
— Не больно? — спрашивал я. — Хочешь меня остановить?
Она ничего не сказала, и мой порыв стал угасать. И тогда, словно почувствовав это, она ответила. Тело ее оттаяло, ожило, разошлись, изогнувшись, ноги, она прижала меня к себе, затрепетала.
— Я тебе нравлюсь? — допытывалась она. — В самом деле?
— Я люблю тебя. Ты желанная. Ты прелесть. Фантастика.
Тело ее стало податливым и мягким. Я радостно пахал, и она застонала. Глаза ее увлажнились, и в конце мы оба кричали дикую песню. И потом она не выпустила меня, а прижала покрепче.
— Конни, — сказал я, — что с тобой произошло?
— Меня изнасиловали.
Я отшатнулся, глядя на нее.
— О Боже. Когда?
— Два года, три месяца и четырнадцать дней назад.
— И сейчас в первый раз…
— Да, — сказала она.