Рядом раздался звонкий смех. Данила от неожиданности вздрогнул и круто повернулся. Возле домика стояла девушка и, устремив глаза на Колбина, заразительно смеялась. Вместе с ней гулко смеялось ущелье.
Даниле показалось, что в ущелье сразу стало светлее и просторнее. На картине в доме была изображена эта же девушка с синими глазами, которая стоит перед ним с чуть откинутой головой и безудержно хохочет над Колбиным. Данила тоже засмеялся. Девушка медленно перевела взор на него и сдвинула черные брови. Взгляды их встретились. В глазах девушки Данила прочел и удивление, и любопытство, и еще что-то такое, от чего у него сильно забилось сердце.
Колбин, кончив дуть на пальцы, с удивлением уставился на девушку.
— Неужели это ты, Марина? — шагнул он к ней с протянутыми руками. — Здравствуй, дорогая. Ты просто помолодела…
— Вы ошиблись. Я не та, за которую вы меня принимаете, — холодно сказала она.
Из-за сопки вылетел вертолет и приземлился возле дома. Открылась кабина, и оттуда высунулось смеющееся лицо молодого человека.
— Хозяйка, грузи огурцы, — крикнул он и, увидев девушку, приветливо взмахнул рукой: — Цветок Камчатки, здравствуй!
— Я лечу с тобой, — тоном, не допускающим возражения, сказала девушка.
— Сделаем, — весело ответил летчик.
В вертолет втащили несколько корзин со свежими овощами, и девушка легко поднялась в машину.
Вертолет взревел, и не успели Данила и Колбин опомниться, как он скрылся за сопкой.
— Действительно, Цветок Камчатки, — сказал летчик самолета, на котором летели ученые. — Вы ее не узнали? Это ее портрет висит в домике у нашей хозяйки. Только на портрете она выглядит старше.
Колбин промолчал. Данила впервые видел его таким расстроенным.
Данила посмотрел на сопку, за которой скрылся вертолет. Сопка была круглая и голая, как бритая голова. Понизу ее стягивал зеленый воротник кедрового стланика. Чем ближе к подножию, тем гуще и плотней становился лес. Тайга простиралась до гряды дымчато-голубых сопок, и лишь вблизи дома была равнина, укрытая белым снегом. Дом стоял на хорошем месте. И человек, выстроивший его, теплицу, подсобные помещения, бесспорно обладал незаурядными инженерными способностями.
К концу дня снова прилетел вертолет; на этот раз за учеными.
Колбин поудобнее уселся в мягкое кресло и с удовольствием закурил. Приключение подходило к концу, и он не жалел об этом. Ему очень хотелось поскорее добраться до станции, чтобы можно было раздеться, лечь в постель и отдохнуть по-человечески.
— Вы женаты? — спросил он Данилу.
— Нет.
— Слава богу, и я нет. Значит, некому тревожиться из-за нашей задержки. Ну, я, пожалуй, вздремну немного. — Колбин откинулся на спинку кресла и вытянул ноги. — Разбудите меня, Данила Корнеевич, когда покажутся Лимры. Впрочем, вы, может, сами хотите поспать?