— Объясните, — сказал Овчарук, усаживаясь на порог.
«Не удастся уйти», — подумал Данила.
— Ладно, подходите сюда, не убегу.
Водя карандашом по тетради, Данила рассказывал. То, что услышал Овчарук, было до того просто, что он изумился, почему до сих пор никто не догадался этого сделать.
— Вот здесь полные расчеты, — заканчивая объяснение, указал на папку с бумагами Данила. — Теперь я могу идти?
Овчарук стал рассеянным. Он зачем-то снял очки, повертел и водворил их на прежнее место.
— Вы обязаны написать статью, — сказал он, помогая Даниле одеться и в припадке усердия запихивая его руки во внутренний карман меховой куртки.
Они вышли на улицу.
— Фу, какая сырость, — сказал Овчарук, поправляя шарф, которым по меньшей мере трижды была обмотана его шея.
— Теплынь, — широко улыбнулся Данила.
— Пакостная погода. В марте я всегда гриппую.
— В горах почему-то не грипповали.
— То в горах.
Овчарук чихнул и поднял воротник. Данила засмеялся.
— Ничего смешного не нахожу.
— Ладно, не сердитесь. Подарите мне фотокарточки, где мы сняты на лаве.
— Подарю. А вы напишите статью о взрыве Синего. Население волнуется. Лава может запрудить реку.
Довод показался Даниле убедительным.
— Посоветуюсь с Соколовым. Мы решили составить докладную в областные организации и в Москву.
Весь день Данила просидел в кабинете Соколова. Голова гудела от цифр. Он вышел в приемную и увидел Овчарука.
— Вы здесь?
— Статья…
— Завтра напишу.
— Завтра невозможно. Завтра будет поздно. Завтра я вылетаю в Петропавловск. Редактор срочно вызывает.
— Что же делать?
— Ночью напишем.
— Хватка у вас мертвая.
— Работа такая… Купим в магазине что-нибудь, перекусим — и за работу…
Они направились в поселок.
Глава восьмая
СОВЕЩАНИЕ В РАЙКОМЕ
Колбин глянул в окно. Солнце тускло проглядывало через пленку слоистых облаков. По белому склону с горы спускался лыжник, описывая замысловатые зигзаги. Колбин протер запотевшее стекло. Оказалось — не лыжник, а лыжница в спортивных брюках, красном джемпере и белой шапочке. Марина! Колбин торопливо оделся и вышел на крыльцо.
— Здравствуйте, Евгений Николаевич. Вы вовремя вернулись с гор, — сказала Марина, останавливаясь против него. — Вас в райком вызывают.
— Знаю, — кивнул он, не сводя с нее глаз. Она была оживлена. Румянец играл на щеках. — Заходите на чашку кофе.
Она взглянула на часы. До дежурства — час. А надо еще успеть переодеться и позавтракать.
— Ну, как там в горах? — спросила она, глядя на него снизу вверх.
— Пойдемте, я вас провожу.
Они пошли рядом.
— Я много думал о нашем разговоре. Очевидно, я действительно очерствел душой и проповедую эгоцентризм.