В монтажном зале во всю командовал Уиддлтон.
Его непрекращающиеся окрики и указания начали меня раздражать. Чтобы сохранить хорошее настроение, я принялся потихоньку повторять известный английский стишок: "У нашей Мэри есть баран, собаки он верней. В грозу, и в бурю, и в туман баран бредет за ней". Когда стишок кончился, я стал проговаривать его с конца, но тут раздался резкий тройной звонок и красная лампочка загорелась у меня перед лицом.
- Внимание! - прозвучал громкий голос фрэйзера. - Макмур, думайте медленно и спокойно, включаю ток!
Я начал копаться в глубинах памяти, интенсивно выискивая в ней телескопные карты Марса, вспоминая каналы, пустыни. За спиной послышался звонок - я не обращал на него внимания. Одну за другой просматривал фотографии, то прикрывал глаза, воспроизводя их в памяти по возможности точно, то снова переходил от снимка к снимку. Теперь мне следовало "обрести хорошее настроение и преисполниться дружелюбия". Я представил себе Землю с Америкой во все полушарие, связанную широкой лентой с Марсом, а на этой ленте было написано... Стоп! Слова не нужны.
В этот момент красный свет погас. Фрэйзер выключил усилитель и подбежал к телефону. Поскольку он, похоже, забыл обо мне, я сам освободился от чепца и взглянул на него. Он держал трубку около уха и ждал.
Медленно бежали секунды.
- Ну, что там? - спросил я.
Фрэйзер отрицательно покрутил головой. Я встал, Фрэйзер несколько раз нажал на рычаг телефона, крикнул: "Алло! Алло!" - и продолжал ждать.
Я не выдержал.
- Бегу вниз! Бог знает, что там творится! - и не успел он рта раскрыть, как меня уже в комнате не было. Не в силах спокойно ждать лифта, я буквально слетел на первый этаж, перескакивая через четыре ступеньки. У входа в монтажный зал меня оглушил гул моторов. Я отворил дверь - и замер.
В фиолетовом свете искусственной молнии я увидел, что черный приземистый конус... жил. Он медленно раскачивался на месте, а его щупальца спокойно, неторопливо шевелились, будто проделывали гипнотические пассы. Воздух был заполнен дьявольским ревом и треском.
Группка мужчин столпилась у распределительного щита. Высокий Линдсей с покрытым потом лицом, в кожаном фартуке, держал руку на рубильнике. Около него стоял профессор, а за ним и немного позади, синьор Джедевани. Я прикрыл двери. Не знаю, заметил ли меня марсианин, во всяком случае, он выставил щупальца в стороны и несколько секунд держал их горизонтально. Потом вдруг два из них подтянул к себе, и тут я увидел проскакивающие между их концами искры. Затем он снова раздвинул щупальца в стороны и немного вверх и закрутил ими в воздухе, как бы описывая конусы. Неужели он хотел что-то выразить таким образом? Марсианин неустанно повторял движения, словно машина. Но ведь он и есть машина, промелькнуло у меня в голове.