На похороны Меньшова никто не пришел, кроме его пожилых родителей. Коллеги Меньшова хотели прийти, но перепутали дату. Впрочем, даже если б они не перепутали дату, то всё равно бы не пришли. Родители Меньшова считали, что сын убил себя, не выдержав бездуховности жизни в этой стране. Папа Меньшова любил повторять: в этой стране жизни нет, только существование. Мама Меньшова говорила: эта страна для меня как ад, скорей бы уехать. На самом же деле Меньшов застрелился случайно. Заканчивался ноябрь. Кора на деревьях блестела как мокрые тряпки. Над кладбищем стелился туман. Бродячая собака пристроила костлявое тело возле могилы неизвестного художника. Пахло сырой землей. Родители Меньшова, постояв у могилы сына, по крутой тропинке поднялись к обочине и сели в «копейку». У папы Меньшова дрожали руки; мама Меньшова положила ладонь ему на запястье и прошептала что-то ласковое своим увядающим голосом. Меньшов был их единственный, поздний ребенок.
–Когда земля на могиле осядет, поставим большой гранитный памятник,– сказал папа Меньшова.
–Обязательно поставим,– сказала мама Меньшова.
–Плохо, что он так и не женился.
–Плохо.
–Был бы внучок.
–Да.
–Или внучка.
–Хотя бы так.
Линии дождя перечеркнули небо.
–Природа по нему плачет,– сказал папа Меньшова.
–Завтра обещали дождь со снегом,– вспомнила мама Меньшова.– А тебе в налоговую идти.
–Да уж.
–Наденешь шарф.
–Не надену.
–Обязательно наденешь.
–Не надену. Он колючий. У меня от него шея чешется.
–Наденешь! И знать ничего не хочу.
Они уехали, продолжая спорить. К могиле, в которой лежал Меньшов, подошел Чуркин. Он хотел принести на могилу цветы, но, зайдя в цветочный ларек, увидел, что цветы стоят слишком дорого, и не стал их покупать. Вместо этого он купил сто граммов водки в запечатанном стаканчике, чтоб выпить возле могилы, но не донес, выпил по дороге. Теперь он стоял, опустив руки, и смотрел на портрет Меньшова. Меньшов на портрете улыбался. Чуркин не помнил, чтоб Меньшов улыбался при жизни. Наверно, улыбку ему приделали в фотошопе. К соседней могиле подошел пьяный мужчина по фамилии Горбов. Горбов шатался. Он повернулся к Чуркину и спросил, не знает ли он, где похоронена Вера Щетинина. Чуркин промолчал. Вера Щетинина, повторил Горбов, моя бывшая жена; неделю назад она умерла, а я как раз был в командировке в Будапеште. Чуркин хранил молчание.
–Эй, я с тобой разговариваю,– разозлился Горбов.– Что, ответить в падлу?!
Чуркин развернулся и ушел. Горбов погнался за ним, чтоб набить морду, но споткнулся, упал и растянулся в грязи, роняя в сырой чернозем злые слезы. Он перевернулся на спину и увидел над собой свинцовую плиту неба. Как крышка гроба, подумал Горбов. Капли дождя упали ему на глазные яблоки, и он прикрыл холодные веки, представляя себя куском льда. Вспомнил Веру и то, как они были счастливы, пока не поженились, а после свадьбы всё время ругались и видеть друг друга не могли. Через полгода развелись. После развода Горбов сильно скучал по Вере. Вера вышла замуж повторно и через год умерла от кровотечения во время родов. Из-за этого случая был крупный скандал в НИИ акушерства и гинекологии; кого-то даже уволили, но, по обыкновению, не того, кого следовало бы. Обо всем этом думал Горбов, лежа на кладбище под дождем. Затем он встал, снял с себя грязную куртку и побрел домой с курткой в руках. Прохожие смотрели на него и думали: вот идет горький пьяница, а Горбов ни о чем не думал, потому что его Вера умерла навсегда.