Я сказал об этом капитану.
- Это, пожалуй, упущение со стороны Эрмса, - закончил я.
- Вот уж не знаю, - ответил он.
- Я пойду к нему! - бросил я почти с вызовом.
Это означало: сейчас я пойду и доложу, что ты умываешь руки, чиня тем самым препятствия миссии, которую доверил мне сам главнокомандующий.
- Пойду сию же минуту! - загорелся я.
- Вы можете поступать так, как считаете нужным, - ответил он. Затем добавил с некоторой нерешительностью: - Вот только в курсе ли вы относительно действующей здесь прагматики?
- Не из-за этой ли прагматики я ухожу с пустыми руками? - холодно спросил я.
Прандтль снял очки, словно маску, и под ним на его как бы внезапно обнажившемся лице обнаружился отпечаток мучительной беспомощности. Я почувствовал, что он хочет мне что-то сказать, и не может, или же ему нельзя это делать.
Враждебность, которая нарастала между нами во время разговора, вдруг исчезла.
В охватившем меня замешательстве я с удивлением обнаружил что-то вроде неопределенной, может быть бессмысленной симпатии к этому человеку.
- Вы выполняете приказы? - спросил он так тихо, что я едва расслышал.
- Приказы? Да.
- Я тоже.
Отворив дверь, он неподвижно стоял возле нее, ожидая, когда я выйду. Когда я проходил мимо, он приоткрыл рот, но слово, которое он хотел произнести, так и не прозвучало. Он лишь дохнул на меня воздухом, овеяв мое лицо, отступил назад и захлопнул дверь прежде, чем я успел понять, что, собственно, произошло. Я остался в коридоре с папкой, крепко зажатой в руке. Что ж, хотя визит в Отдел Шифрования и не принес того, что я от этого ожидал, ибо я ни на шаг не приблизился к желанной миссии, но по крайней мере мне теперь было куда идти, а этим никак не следовало пренебрегать. "Девять тысяч сто двадцать девять" - мысленно повторил я, предвкушая, что теперь явлюсь к Эрмсу уже не с претензиями, а просто приду за обеденными талонами, которые он обещал мне достать.
А это был неплохой предлог для того, чтобы начать более серьезный разговор.
Я миновал уже порядочное количество белых дверей, как вдруг до меня дошла суть того, что содержится в моей папке. Если весь шифр - даже в мыслях я называл это шифром - звучит так же, как те места, которые я прочел в кабинете Эрмса, то следующие страницы могут заключать в себе описание моих дальнейших хождений по Зданию, в том числе и тех, о которых я пока не имел ни малейшего представления.
Если везде, где бы я ни находился, мне намеками давали понять, что о моих поступках знают больше, нежели я думаю, и если временами переставали быть тайной даже мои мысли - на это указывал прочтенный у Эрмса фрагмент, - то почему папка не может содержать описание моих последующих блужданий, а также то, что ждет меня в самом конце?