— Грейтесь, — улыбнулась Шерон. — А мне надо еще кое-что сделать.
Тэо не следовало просить дважды. Он протянул руки к белому ревущему огню, от которого шел сильный жар, пробормотав:
— Что еще надо для счастья…
Лавиани для счастья надо было, чтобы Шрев навсегда забыл о ее существовании. Он смотрела, как указывающая стальным стилосом рисует на песке странные знаки, окружая их стоянку.
— Полагаешь, это поможет?
— Надеюсь, да. — Она не поднимала глаз от рисунка на земле и не прерывала работу. — Заблудившихся точно остановит.
— А других? — Тэо снял мокрые ботинки, вытянул ноги к огню.
— Нет. Пожалуйста, не отвлекайте меня. Я не хочу допустить ошибку. Надо успеть закончить с этим до наступления ночи.
Небо почти погасло, и светлая бело-желтая полоса, след от уже исчезнувшего солнца, осталась лишь у горизонта. Тени расползлись, встали на дыбы, распахнули крылья, обратились в ночь. Еще несколько минут, и закатная полоса сжалась в тонкую нитку, а затем и вовсе пропала.
Шерон вернулась в круг огня, села на теплый песок, блаженно потянулась, чувствуя, как ноет поясница. Акробат развязал вещмешок, доставая продукты, которые им дали на ферме, и девушка почувствовала, как голодна.
— Ты согрелся?
— Да, спасибо. Ты разожгла странный костер.
Она улыбнулась и сунула руку прямо в огонь:
— Он греет, но людей не обжигает. Очень удобно в походах.
Лавиани потянулась, чтобы удостовериться в ее словах, но тут пламя мигнуло и начало наливаться алым, точно кровь, цветом. Указывающая, мгновенно оказавшись рядом, крепко вцепилась ей в запястье, отдергивая назад. Заставляя алое вновь стать белым.
— Что за шутки?!! — У сойки не получилось сдержать гнев.
— Спасаю тебя.
— Ты же сказала…
— Не могу поручиться, как на тебе отзовется такой огонь. Теперь я знаю, кто ты, Лавиани.
Она прищурилась, чувствуя, что Тэо весь обратился во внимание.
— И кто же я, по-твоему, девочка?
— Таувин.
Смех ее был как стук полых костей друг об друга.
— Ты ошибаешься. Я не таувин. Великих воинов, блюстителей света, нет со времен Войны Гнева и случившегося за ней Катаклизма. Паладинов перебили. Скованный — ту их часть, которая сражалась на стороне Тиона, и Тион — ту, которая встала на сторону Скованного.
— Выходит, ты все же знаешь некоторые из легенд.
— Лишь эту.
— Помнишь стишок из детства?
Четыре цвета есть у огня.
Желтый для всех людей и тебя.
Синий — асторэ, шауттам и тьме,
Белый у смерти — мертвецов пастухе.
И лишь алее эйвов очей
Огонь таувинов, свет их мечей.
[17]— Никогда не слышала, — пожала та плечами. — Глупые детские стишки. Их напридумывали, похоже, без счета.