— За кого ты меня принимаешь?
Взгляд Лавиани чуточку смягчился:
— За опытную указывающую, которая не боится дыхания той стороны. И за наивную молодую девушку, которая слишком доверяет первому встречному.
— Ты тоже недавно была для меня первой встречной.
Сойка улыбнулась:
— Вот именно. Не шумим. Не высовываемся. Циркач, ты так и не завел себе никакой железяки и будешь единственным придурком среди дам. Усмехаться станешь, когда какая-нибудь деревенщина кинется на тебя с каменным топором.
Они шли вперед, в любой момент ожидая беды. Вскоре показался небольшой пруд с темной водой, почти идеально круглый, над его поверхностью висела бледная дымка от костра.
— Горит за этими камнями. — Лавиани указала рукой. — Еще довольно далеко.
Постепенно в каменных обломках стали угадываться останки старых опорных башен и зданий. Это оказался настоящий лабиринт, с множеством заросших тропинок и нависающих над ними стен. Дорогу спутники находили лишь благодаря игральным костям, которые все так же невозмутимо катились вперед, иногда резко сворачивая на перекрестках влево или вправо. Наконец они вывели на открытое пространство, замерев перед глубокой пропастью, на дне которой яростно бушевало море. Шерон хватило лишь взгляда, чтобы понять, что они стоят над узкой протокой, которая отделяла остров от утеса, на котором находился Талорис.
— Не хотела бы я там очутиться, — проронила Лавиани, глядя на море.
Оно двумя свирепыми быками с обеих сторон влетало в протоку. Огромные волны, грохоча, словно сорвавшиеся со склона глыбы, разгонялись, стиснутые скалами, а затем сталкивались друг с другом с ревом, от которого гудело в голове.
— Настоящая мясорубка!
— Всего лишь небольшое волнение, — не согласилась Шерон. — Смотрите! Ведь это мост!
Черный прутик, переброшенный над пропастью, был довольно далеко от них и почти терялся в дымке от костра, горевшего рядом с дорогой.
— Как обычно, нам везет, — скривилась Лавиани.
«Мостом» оказалась оборонительная башня, упавшая поперек пропасти. Ее правый, покатый бок был частично разрушен, открывая взгляду внутренние помещения и фрагмент уцелевшей лестницы. Сразу перед башней, на небольшом пятачке, стояло три серых шатра, сшитых из звериных шкур. Среди грязи, каких-то вьюков, запаса дров и разбросанных костей пылал огонь. Рядом с ним сидели странные существа.
Ростом и комплекцией они походили на людей. Во всем остальном… это было нечто чуждое.
Кожа бледная, точно у червей, которые никогда не видели солнечного света. Глаза большие, круглые и темные, как мокрый камень, поднятый над линией прибоя. Тяжелые, выдающиеся вперед челюсти и плоские носы с вывернутыми ноздрями. То, что Тэо сперва принял за кровь на коже, оказалось татуировками. У некоторых ими были покрыты все открытые участки тела. Уши звериные — крупные, острые, порой рваные. Волосы скорее походили на длинные черно-белые иглы.