— Ты встала на путь мертвецов, таувин. Уже нет девчонки, прыгнувшей в море. Ты шагнула дальше. И упала глубже. Он первый. Но будет много других. Тех, кого ты отправишь на ту сторону. Сегодня они все пришли, чтобы поприветствовать убийцу, который никогда не слушал мольбы и не знал милосердия. И я оставляю тебя наедине с ними.
Больше не было улицы. Все тот же зал во мраке, с дымчатыми стенами и щербатым полом, с которого все началось. Только теперь в его дальнем конце висело злополучное зеркало, и из него выползали тени с синими огоньками вместо глаз. Очертаниями похожие на людей, они двигались неспешно и плавно. Их было много, десятки, и сойка сделала шаг назад, разглядывая странные лица. Большинство из них она не помнила, но были и те, кого не могла забыть. Все кто встретился с ней и отправился на ту сторону.
— Не самая плохая смерть для такой полосатой рыбы, как я, — усмехнулась она, поплевала на ладони, покрепче взявшись за оружие.
Лавиани не стала ждать, когда они подойдут к ней. Сама набросилась на них. Клинок, к ее радости, рассекал призрачные силуэты морока шаутта, и противники не могли ничего ему противопоставить. Но радоваться оказалось рано. Они вновь воскресали, появляясь из зеркала, и присоединялись к остальным, тянущим к ней руки, желающим выпить ее жизнь, забрать вместе с собой на ту сторону.
Сойка поняла, что следует делать. Вращая короткое древко, рубила тьму, наносила уколы и продвигалась через толпу. Зеркало лопнуло, обрывая вал противников, и Лавиани победно рассмеялась, но тут же выругалась, когда на противоположной стене появилось еще одно и вновь потекли тени…
Она не знала, сколько прошло времени. Час или сутки. Не помнила, сколько разбила зеркал — сотню или тысячу. Руки стали неподъемными, дыхание тяжелым, но женщина не сдавалась. Прижавшись к стене, понимая, что минуты ее сочтены, продолжала наносить уколы, экономя силы, уничтожая каждого, кто подходил к ней на длину древка.
Белый свет, вспыхнувший в непроглядном мраке помещения, ослепил ее. Она лишь успела понять, что это все проклятое зеркало. Выругавшись, Лавиани зажмурилась и замахала копьем перед собой, надеясь зацепить хотя бы еще нескольких.
— Успокойся, пожалуйста, — раздался знакомый голос указывающей. — Все уже кончилось.
Сойка, опешив, подняла веки, но перед ней все еще плавали белые пятна, не позволяющие что-нибудь разглядеть.
— Скованный тебя задери, девочка. — Она сползла по стенке. — Ты явно не спешила.
— Мне потребовалось полтора дня, чтобы тебя отыскать. Но, конечно, пожалуйста. Я была рада помочь.