Аббат улыбнулся. Буржуа не любили внезапной смены правил игры и понимали, что всегда будут в коммунах в меньшинстве. Они нервничали, но особого выбора у них не было. Ты участвуешь в переделе или тебя заносят в списки подозрительных.
Эти списки ширились. 27 августа в Париже даже прошли массовые обыски в квартирах подозрительных граждан. Искали оружие и доказательства подготовки к мятежу. Поражения на фронтах немало способствовали напряжению. Первые люди страны, такие как новый министр внутренних дел Дантон, лишь подстегивали психоз.
— Всей народной массой наброситься на неприятеля!
— Изо всех сил обороняться от домашних врагов!
— Немедленно арестовать всех подозрительных!
И начались аресты — сначала в Париже, а затем и везде. Буквально через пару дней после того, как списки подозрительных и арестованных целиком совпали, по Парижу поползли слухи. Люди говорили о масштабном заговоре арестованных аристократов и подпевал, только и ждущих, когда пруссаки двинутся на Париж, чтобы восстать, выйти из тюрем и соединиться с внешним врагом.
Аббат глянул на календарь. Разумеется, дело было не столько в арестованных и ждущих суда аристократах, сколько в «ничейном» крестьянском зерне из сделок, повисших в воздухе после запрета феодальных пережитков.
«Да, второе сентября — правильное время».
Срок обильной жатвы уже наступил. Единственным жнецом, видимым народу, должен был стать Дантон.
Мария-Анна сама вскрыла конверт, пришедший на ее имя, и лишь поэтому успела прочесть весь список таких же, как она, акционеров французской Ост-Индской компании. Самой знакомой персоной в этом перечне была девятнадцатилетняя Терезия Кабаррюс, и говорить с ней мадам Лавуазье очень не хотелось!
— Твой отец будет недоволен, — сказал муж, увидев, что конверт открыт, и покачал головой.
— Я должна понимать, во что вы меня впутали, — отрезала Мария-Анна.
Антуан лишь развел руками.
— Как знаешь.
Тем же вечером Мария-Анна появилась в салоне новой парижской звезды — Манон Ролан. Терезия Кабаррюс, разумеется, была здесь, но стояла в сторонке, и Мария-Анна сразу направилась к ней.
— Мое почтение, мадам Лавуазье! — Терезия, привыкшая к тому, что ее недолюбливают, настороженно улыбнулась.
— Терезия, вы ведь тоже акционер Ост-Индской компании, — сразу взялась за дело Мария-Анна. — Я видела вас в списках.
Первая распутница Парижа посерьезнела.
— Видит бог, мне эти деньги не нужны.
— Меня это все тревожит, Терезия, — откровенно призналась Мария-Анна. — Вы-то что думаете делать?
— Бежать, — коротко ответила та. — Мой муж уже помещен в списки подозрительных. Не сегодня, так завтра жди ареста.