Их уже ждали. Гриняк пришел к такому выводу, увидев, как при приближении джипа высокие и широкие, как в локомотивном депо, сверкающие свежей краской ворота цеха, как по щучьему велению, распахнулись настежь. Внутри раскаленной солнцем бетонной коробки царил душный желтоватый полумрак, в котором после яркого дневного света лишь с трудом угадывались очертания оборудования и стоящих на проложенных вдоль цеха рельсах, пребывающих на различных стадиях сборки вагонов и платформ. В цеху было безлюдно и тихо. Не трещала, сыпля слепящими голубыми искрами, электросварка, не лязгал металл; мощные электромоторы козловых кранов молчали, их подвижные кабины со свисающими снизу массивными крюками и магнитными захватами были одинаково сдвинуты вправо, к тянущейся под крышей металлической балюстраде. Все это была ширма, бутафория – правда, построенная на совесть, без дураков, с учетом всех тонкостей технологического процесса. Насколько мог судить Гриняк, полжизни проведший на территории вагоностроительного завода, здесь вполне можно было работать, строить и выпускать на линию подвижной состав железных дорог. Здешнее революционное правительство явно не поскупилось, вдохновенно ваяя эту декорацию. А вот трескотня по поводу создания новых рабочих мест столь же явно была всего лишь пропагандистской трескотней – дымовой завесой, призванной, как выразился велеречивый Липа, скрыть от человеческих глаз истинную суть этого любопытного, с какой стороны ни глянь, места.
Справа от въездных ворот обнаружилась стеклянная будка, у которой, держа наготове автомат, широко расставив ноги, торчал часовой в камуфляже и натянутом почти до бровей берете. Липа протянул ему пропуск, и часовой мучительно долго изучал его, придирчиво осматривая со всех сторон. Сердюк легонько толкнул Сумарокова локтем в ребра и взглядом указал куда-то вверх. Подняв глаза, Сумароков не сразу разглядел еще одного солдата, который, с удобством расположившись в кабине крановщика, держал их под прицелом ручного пулемета.
– Это ничего, – сказал он Сердюку, – это, брат, с непривычки всегда так. Не обращай внимания, пообвыкнут чуток, пооботрутся – глядишь, и успокоятся. А пока терпи, казак – атаманом будешь!
Томительная процедура изучения пропуска, наконец, завершилась. Джип тронулся и, прокатившись почти через весь цех, въехал на обнесенную легкими поручнями железную платформу. Рискуя вывалится за борт, Липа дотянулся до укрепленной на верхушке металлического столбика коробки пульта, ткнул пальцем в одну из двух кнопок, и платформа начала с негромким электрическим гудением опускаться вниз.