А может, все и не так плохо, подумал Алексей Ильич. Что это я так распсиховался – голову, что ли, напекло? Чему быть, того не миновать, и мы еще поглядим, как оно все обернется, чья возьмет. Как там было у Высоцкого? «Из худших выбирались передряг…» В общем, еще не вечер.
Миновав массивные, как в противоатомном бункере, открытые ворота, джип вкатился в подземный цех. Здесь было намного оживленнее, чем наверху, но ожидаемого грохота, лязга и прочего производственного тарарама не наблюдалось и тут. На поблескивающих в свете мощных потолочных ламп рельсах стояла грузовая железнодорожная платформа, и смуглые плотники, оглушительно стуча молотками, обшивали брезентом установленный на ней каркас из толстых деревянных брусьев. Работа близилась к концу, разглядеть то, что находилось под брезентом (если там что-то находилось), не представлялось возможным, но гости из далекой России не особенно в этом нуждались. Картина была знакомая до боли, как будто сеньор Липа, используя какие-то сверхсекретные достижения местных ученых, доставил их подземным коридором прямо домой, в Челябинск, в один из подземных цехов родного Уральского вагоностроительного завода.
Они едва успели выбраться из машины, когда откуда-то появился деловитый и озабоченный Горобец. Он тоже выглядел точь-в-точь, как дома – в поношенном синем халате, из нагрудного кармашка которого торчал штангенциркуль, в мятых, вздувшихся пузырями на коленях брюках, в черном берете и косо сидящих на переносице очках в старомодной пластмассовой, под натуральный рог, оправе. Походка у него была летящая, как будто некто, притаившийся в темноте за кулисами, только что придал ему мощное начальное ускорение хорошим пинком в корму, а кончик носа, который он вечно теребил, когда о чем-нибудь глубоко задумывался, был испачкан черной графитовой смазкой.
– Ну, наконец-то! – со смесью облегчения и досады воскликнул он, по очереди пожимая соотечественникам руки. – Где вас носит? У нас все готово, ждем только вас, а вы… Вы что, вплавь сюда добирались?
Простодушный Сердюк открыл, было, рот, но Сумароков его опередил.
– Типа того, – сказал он, и Сердюк тихо поставил нижнюю челюсть на место.
– Чем займемся, Александр Андреевич? – спросил Гриняк, сделав вид, что не заметил пристального, оценивающего взгляда, брошенного на Сумарокова сеньором Умберто.
– Тем же, чем и всегда, – ответил Горобец. – Испытания, обкатка, демонстрационный показ… Плюс начальное обучение местных специалистов.
– Академия, академия, – толкнув локтем Сумарокова, тихонько сказал ему Сердюк. – Что я тебе говорил?