– О, да ты стратег. У меня закралось подозрение, что по курсу военной подготовки у тебя было «отлично»! – уже в который раз дал он мне лестную оценку.
– Да, я старалась не отстать от одногруппников.
– Или таким образом доказывала, что ничем не хуже их. Позволь предположить, с тобой учились только парни. Это была мужская гимназия? – По его усмешке я догадалась, что американец специально назвал мою спецшколу гимназией. Чувство юмора, судя по всему, было у него на хорошем уровне.
– Именно так, а уроки преподавали нам классные дамы в кальсонах, – подхватила я заданный им тон. Дальнейший путь мы провели в молчании, так как подумать каждому предстояло о многом.
Меня преимущественно терзали размышления о спасении клиента. Ситуация с каждым часом становилась все более напряженной. Особенно теперь, когда бутафорская папка с якобы важными документами была у нас на руках и преступник не собирался церемониться, пытаясь ее добыть.
Прежде чем ехать в деревню, мы посетили автосервис, заменили колесо, по которому все же прошлась вскользь пуля преступника. В общем, потратили достаточно времени, но разговор о дальнейших действиях решили отложить до деревни, чтобы никто из случайных свидетелей не мог нас подслушать.
Но все спокойно обсудить у нас не получилось. У дома, к которому мы подъехали уже на двух машинах, нас ждал сюрприз. Но приятным он был только для американца.
– Олеся?! – воскликнул он, и его напряженное, очень сконцентрированное лицо вмиг утратило выражение собранности, исказившись гримасой умильного восторга.
– Да, это я, – щеки девушки украсил легкий румянец. Она скромно потупила взор и застыла в нерешительной позе. – Но… ты не один?! – Она вскинула на меня ревнивый взгляд.
– Один, конечно, один, – казалось, Бруклин совершенно позабыл о моем присутствии.
– Но, извини, кто эта женщина? – напрямую спросила она, а я усмехнулась, давая понять, что то, с какой интонацией она произнесла «женщина», совершенно меня не задело. Хотя, признаюсь, позволять юной нахалке колкости на свой счет я была не намерена. Тем более что, несмотря на все мои профессиональные успехи, подвиги и физическую силу, внешне я выглядела достаточно молодо и прекрасно и была уверена, что никак не похожу на женщину средних лет. Придя к выводу, что Олеся сознательно решила обидеть меня, я тут же нашла объяснение ее поступку – ревность. И этот факт немного примирил меня с действительностью: раз ревнует, значит, видит во мне соперницу. Но долее предаваться этим размышлениям смысла не было. Тем более что мне было интересно, как меня представит американец. Он, надо отметить, как-то сразу стушевался, направил на меня затравленный взгляд и с ходу не нашел что ответить. Пришлось мне брать инициативу в свои руки, тем более что стоять на открытой улице я считала опасным. Преступник мог появиться здесь в любую минуту.