– Маг я. Не из самых сильных, но эльфийские заклинания вижу, теперь вижу, – поправился узник, – эта цепь из меня силы тянула, такое на ней заклятье. Иначе я давно бы её снял.
– Понятно… – в голове Дисси начинало складываться новое понимание происходящего, и неожиданно появившаяся надежда на удачу заставила суеверно постучать пальцем по лбу, чтоб не спугнуть ее. – Знаешь, пока Блан ходит за водой, хочу признаться… я тоже считаю, что данные слова нужно исполнять. Только иногда… давая слово, мы даже не представляем, как повернется жизнь. Ну, например, дал ты матери слово никогда не лезть в речку. И вот, проходя мимо этой самой речки, видишь, что в воду упал маленький ребенок. Как поступить в этом случае? Сдержать слово или спасти дитё?! Или, другое, дал ты слово девушке, которая не отвечает тебе взаимностью, никогда не вмешиваться в её жизнь. И вдруг узнаешь, что на ней собирается жениться отъявленный негодяй, отправивший на тот свет пятерых жен. Начинать бороться за нее, или посадить кустик роз, чтоб было, что носить на могилку? Третьего-то не дано.
– Дисси… – незаметно вошедший Блан, расслышавший ее последние слова, с осуждением смотрел на знахарку, – вот вода. А вот обувь.
– Спасибо, – не обращая внимания на неприкрытый укор, прозвучавший в словах парнишки, искренне обрадовалась Дисси, ходить по холодному полу босыми ногами не очень-то приятно.
Хотя есть еще надежда, что удастся переубедить этого упрямца. Искоса поглядывая на упорно молчавшего Лертона, так и не открывшего глаз, женщина сунула ноги в растоптанные опорки.
– Блан! – стремительно ворвавшийся в комнату мальчишка не мог быть никем иным, кроме как Милной, – там Дарл пришел. Их срочно забрали, эльфы начали войну. Ой, Лерт… а где твоя цепь? И столба нет… тебя что, отпустили?
– Ты права, – открыл глаза узник, и Дисси постаралась не замечать его мокрых ресниц, – иногда держать слово не просто глупость, а преступление. У тебя есть предложения, куда бы мы могли отправиться?
– У меня есть кое-что получше, – мягко ответила Дисси и утвердительно кивнула в ответ на вопросительный взгляд куэлянки.
– Отстань, не хочу я никакого чая, – рыкнул на Тергилиса первый, и Астре неожиданно стало обидно за виновато отступившего в сторону воина.
Он старается, готовит, моет. Не дожидаясь ничьих просьб и указаний, взял на свои широкие плечи все домашние заботы. Нескончаемые и утомительные, если их делаешь сам, и абсолютно незаметные, когда выполняют другие. И ей, Астре это известно лучше других. Учитель никогда не позволял служанкам убирать её комнату и ухаживать за одеждой.