В следующие пятнадцать минут купцу казалось, что в его дворе поселился настоящий смерч. Незнакомые наемники носились с такой скоростью, что глаза не успевали за ними. Вот бы его грузчики так бегали, когда разгружают судно, с завистью вздохнул Захарий, помогая жене связывать в узлы шубки и платья. Уже целую кучу всего понатаскали, складывая между полок, а все бегают. Особенно заинтересовало изагорцев содержимое погреба и кладовой, они все окорока и колбасы побросали в мешки и притащили в амбар первым делом. Потом пришла очередь бочонкам с маслом и медом, кругам сыра и кринкам со сметаной. Даже мешки с мукой и крупой не забыли. Последним Свит привел из закрытого вольера огромного лохматого пса, ночного хозяина двора. С ним ни в какую не желала расстаться Лита, выкормившая великана из подобранного у харчевни беспризорного щенка.
– Все, пора – подошел к ним старший наемник, – уходим.
Купец в последний раз оглянулся на дом, построенный только пять лет назад с такой продуманной заботой о домочадцах, и отчаянно махнул рукой. Жалей, не жалей, а жизнь, действительно, дороже.
Призрачный светящийся цилиндр, возникший на месте положенного в свободном проходе камня, одновременно пугал и привлекал, но долго раздумывать им не дали. Невероятно сильный наемник легко подхватил одной рукой Свита, крепко прижимающего к груди котомку с кошачьей семьей, а другой вежливо, но твердо взял под локоть Паулиту и исчез в портале. Захарий, совершенно не терпевший, когда чужие мужики хватаются за его жену, схватив собачий поводок и безвольную тетушку, устремился следом, напрочь забыв в приступе ревности про все страхи.
Яркий солнечный свет слегка ослепил после полумрака амбара, а чьи-то сильные руки подхватили купца, как девицу, и потащили прочь. Однако он и рта раскрыть не успел, как обнаружил себя стоящим рядом с женой и сыном на синеватых плитах, выстилающих просторную площадь замысловатым узором. Оглянулся назад, в тревоге за последнее оставшееся у них имущество, и впал в глубочайший ступор, разглядев, как люди, абсолютно не похожие ни на один из известных ему народов, с сумасшедшей скоростью растаскивают в разные стороны вылетающие из портала тюки.
– Э… – уже понимая, что всякие протесты бесполезны, начал Захарий, но его перебил вежливый мужской голос, произносящий совершенно невероятные слова.
– Король и королева Изагора ждут Вас, госпожа Паулита, и вашу семью, в малом приемном зале, позвольте проводить? Меня зовут Гейденус.
Купец потрясенно уставился на высокого мужчину в блестящей накидке из неизвестной ткани и плотно стиснул губы. Прирожденная сметливость и расчетливость прямо-таки вопили, что лучше ничего лишнего тут не говорить. Да и вообще ничего говорить не нужно, пока не станет понятен статус его тещи и, соответственно, его собственный. Он и жену хотел предупредить, да не успел.