– А куда это, интересно, они потащили мои платья? – уперев руки в бока, прокурорским тоном поинтересовалась Лита, но, к изумлению купца, на лицах окружающих в ответ появились умильные улыбки.
– Их отнесут в ваши покои, это на втором этаже, – вежливо улыбнулся хозяин накидки, и в его взгляде тоже мелькнула необычайная теплота, – позже вам всё покажут.
– Веди, – решился Захарий, все равно иного выхода нет, и по-хозяйски подхватив жену под руку, укоризненно шепнул ей, – фартук-то сними!
Ошалевший от внезапного попадания в незнакомое место Гром, которому хозяйка сказала про неприятно пахнущих металлом чужаков, что они свои, поскуливая, лег на камни у её ног, явно не желая никуда идти.
– Ну, и куда мы тут денем твоего пса? – со вздохом спросил купец, разглядывая возвышающийся посреди площади дворец, прекрасные стройные башни и окружающие их необычного стиля постройки, сияющие полированным синим камнем.
– Возьмем с собой, – упрямо сжала губы Лита, – и я не знаю, что сделаю с этими лгунами, если он не опознает мою мать. Гром, рядом!
С обреченным видом пес занял место сбоку от хозяйки, и гости дружно засеменили за шествующим впереди Гейденусом. Силясь понять, почему после этих непочтительных слов, глаза хозяйственно снующих вокруг незнакомцев прямо-таки заискрились от едва сдерживаемого веселья.
– Дисси, ты пойдешь на суд? – Айтерис ждал ответ, затаив дыхание, даже не пытаясь угадать, что она скажет.
– Не обижайся… но мне там нечего делать, – перебирая кучу принесенных воином платьев, – рассеянно ответила знахарка.
– Неужели тебя не волнует их судьба? – недоуменно вглядывался в жену король, то проявляла такой интерес к провинившимся, а то не хочет даже пойти на суд.
– Волнует, конечно, – пожала плечами знахарка, – вот только что это изменит?!
– Я тебя не понимаю, – первый беспомощно развел руками, – как это, что изменит? Если ты выскажешь свое мнение, судьи обязательно к нему прислушаются.
– Вот этого я и боюсь, – ловко связывая вещи в узелок, сообщила Дисси, – что они сочтут своим долгом прислушаться к моему мнению. А теперь посмотри на дело с моей стороны. Если я выскажусь за жесткое наказание, можно будет поставить крест на моей будущей дружбе с вашими женщинами, а если потребую их простить, то обидятся воины. Но даже не это главное. Вот ты сегодня сказал, что намерен держать их в тюрьме не меньше пяти лет. А я вообще против того, чтобы их там держать.
– Как это? А что тогда с ними делать? – растерялся король, – у вас тоже преступников всегда сажают в тюрьмы… или того хуже, отправляют в рудники. Что же теперь… оставить их совсем без наказания?! И как я буду смотреть в глаза воинам, если их отпущу?! Или… ты хочешь… чтоб мы их… казнили? Или выгнали из Изагора?