Меж тем замполит, заканчивая свой доклад, стал перечислять фамилии летчиков, отличившихся в боях за освобождение Крымской. В конце списка он вдруг запнулся, в глазах у него блеснула непрошеная слеза, он скрипнул зубами и молча смахнул ее рукавом. Все сразу поняли, чью фамилию он не в силах произнести, ведь Фадеев был всеобщим любимцем.
«Эх, Вадим, Вадим, не дожил ты до светлого дня, – скорбно склонив голову, думал о друге Александр. – И почему ты был таким неосторожным… Понятно, что они подстерегли тебя, воспользовались твоей горячностью… И почему ты не позвал нас на помощь, когда целая свора напала на тебя… Эх, Вадим… Гордый был, переоценил свои силы. Напрасно Исаев ставил тебя в мою группу. Нельзя так грубо задевать самолюбие талантливого человека. Наверняка хотелось доказать, что способен на большее, хотелось проявить самостоятельность. Ведь по должности ты оставался комэском. А может, у тебя были неприятности с Людмилой, которую ты так безумно любил… Эх, Вадим, ну почему ты приземлился в этих плавнях, где никто не смог тебе помочь, даже твоя любимая…
Когда он с жизнью расставался,
Кругом него был воздух пуст,
И образ нежный не касался
Губами холодевших уст.
И если даже с тайной силой
Вдали, в предчувствии, в тоске
Она в тот миг шептала «Милый» —
На скорбном женском языке.
Он не увидел это слово
На милых дрогнувших губах,
Все было дымно и багрово
В последний миг в его глазах.
Вадим был так дорог и близок ему, что он не мог без волнения, щемящего сердце, думать о нем.
С этого дня, по настоянию Покрышкина, во время радиопереговоров в воздухе летчикам запрещалось называть друг друга настоящими именами и фамилиями. Отныне все они получили позывные, чаще всего это были номера их самолетов, и даже отдельные маневры в воздухе тоже стали кодироваться.
Кроме того, он потребовал отказаться от включения впредь в одну группу двух командиров. Это приводит к столкновению идей в воздухе и, как следствие, к неоправданным потерям. Назначение Фадеева ведущим пары в его группу было ошибкой, которая привела к гибели талантливого летчика.
11 мая в штабе командующего 4-й воздушной армией в станице Пашковской под Краснодаром был собран на совещание командный состав армии, а также командиры из других подразделений и частей, принимавших участие в сражении на Кубани. В небольшом помещении, тесно прижавшись друг к другу, сидели генералы и полковники. 216-ю дивизию представлял подполковник Ибрагим Дзусов, высокий, плотный осетин, пока еще командир 45-го истребительного полка, но его присутствие на этом совещании говорило опытным людям о многом. В штабе армии уже ходили слухи, что генерал-майор Борманов будет заниматься только управлением боевыми действиями авиационных подразделений 4-й армии на переднем крае, а Дзусов заменит его на должности комдива.