– Ну как вас там, в Каче, с пляжа гоняли? – вдруг спросил Александр у Труда.
Тот удивленно встрепенулся:
– Да. А вы откуда знаете?
– А как же, – усмехнулся Покрышкин, – это ведь традиция. Мы, думаешь, не любили купаться? Ого-го! Еще как! Возьмешь, бывало, книги – и под обрыв. А там часовые. Верно?
– Точно, – подтвердил Труд.
– Ну вот… А на чем летали?
– На «И-16».
– Стреляли? Воздушные бои были?
– Немного, – неуверенно ответил Труд.
Покрышкин от удивления аж присвистнул:
– Ну, братцы, вам придется еще подучиться, прежде чем воевать!
Сержанты разом загалдели, что они готовы к бою, умеют стрелять по наземным целям, и что в случае чего каждый из них готов на все.
Он молча ждал, пока они успокоятся. Он уже целый месяц воевал на фронте, и этот небольшой срок разделял его с сержантами, словно широкая бурная река. Они стояли еще на том, мирном берегу, и важно было передать им сейчас все то, что фронтовики постигли за этот месяц, узнав о боях и повадках противника.
– Дело хозяйское, конечно, командир полка решит, – заговорил он, когда они немного угомонились, – но будь моя воля, я бы вас пока что к полю боя не подпускал бы на пушечный выстрел. Вот овладеете новой материальной частью, научитесь стрелять, драться, тогда – вы люди. А сейчас – что? На один зуб «мессершмитту»!
Саша как в воду глядел. Через несколько дней командир полка майор Иванов отправил сержантов в тыл учиться под руководством своего заместителя капитана Жизневского.
Спустя двадцать дней, как раз, когда Покрышкин с товарищами летал в Москву за новыми «Мигами», Жизневский, по просьбе Иванова, прислал в полк троих, лучше других зарекомендовавших себя в учебе: Труда, его друга, неисправимого фантазера Данилу Никитина, и немного мечтательного парня Сташевского.
Летать им пришлось не на «Мигах», как они мечтали, а на «чайках», которым острый на язык Труд дал язвительную кличку «уйди-уйди», но что поделаешь – скоростных истребителей тогда на всех не хватало.
Свои первые боевые вылеты Труд и Никитин провели, прикрывая Грачева, летавшего на единственном в полку штурмовике «Ил-2». Вначале им крепко доставалось от него за нерешительность в действиях во время штурмовок. Но при налете на мост под Бориславом Труд неожиданно отличился: лишь он один из семи «чаек» ухитрился, несмотря на бешеный зенитный огонь немецкой артиллерии, положить свои бомбы точно в цель и вдребезги разнести переправу. В строю он шел последним, поэтому виновника события установили быстро.
Не забыть Саше Ростов в октябре сорок первого. С Дона дул пронизывающий ветер. Холодные серые тучи роняли на город хлопья мокрого снега. Было сыро, тоскливо и неуютно. Ростовчане, угрюмые, сосредоточенные, разговаривали негромко, словно боялись пропустить что-то особенно важное и значительное для себя.