Все побежали к своим машинам, к счастью, не пострадавшим от ночной бомбежки. Видимость уже значительно улучшилась.
– Все в порядке? – по привычке спросил у Биммеля Эрих, прекрасно зная, что у механика истребитель всегда готов к вылету. Тот молча кивнул. Вид у него был удрученный, видимо, ему досталось во время бомбежки. Забираясь в кабину и запихивая под себя парашют, Эрих в который раз подумал, что ему здорово повезло с механиком – у парня просто золотые руки.
Он взлетел первым. Набрав высоту, оглянулся и проверил, все ли на месте. «Мой ведомый лейтенант Пульс, – считал он. – Вторая пара – лейтенант Ори Блессин с сержантом Юргенсом. Дальше – второе звено. Командир Ханс Биркнер с ведомым лейтенантом Гельмутом Липфертом. Дальше – фельдфебель Бахник с лейтенантом Вестером. Он недавно прибыл в группу после окончания летного училища, и за ним нужно присмотреть в бою. Все на месте».
Готовая к бою восьмерка направилась к переднему краю, обозначившемуся на горизонте черно-белыми столбами дыма. Хартманн прикинул – лететь предстоит минут десять, и тут же его мысли переключились на другое.
Вспомнился отпуск в Штутгарте, время, когда можно было от всего отключиться и хотя бы спокойно спать по ночам. Бомбардировщики англичан и американцев еще не добрались до предместий Штутгарта, но общая атмосфера в семье была просто удручающей. Невеста Урсула была в отчаянии – выживет ли он в этой войне. Отец после каждого выступления маршала Геринга и министра пропаганды Геббельса с горечью твердил об ужасающей ошибке фюрера, развязавшего войну, которую Германия никогда не выиграет. Бедный отец, он еще не видел, что творится на Восточном фронте, сколько здесь гибнет немцев.
Богатый жизненный опыт старика и знание человеческой психологии позволяли ему трезво оценивать обстановку. Обо всем, что ожидает Германию, он не раз говорил сыну еще в тридцать девятом году, но тогда Эрих отца не слушал, считал, что старик отстал от жизни и ничего в ней не понимает. Он, как все немцы, был влюблен в фюрера и верил только ему.
Слухи о массированных налетах союзников расползались по всей Германии, и практика доктора Хартманна, как и других немецких врачей, увеличивалась с каждым днем, косвенно подтверждая выводы старика. Впервые вся семья была в панике. Эрих опасался за жизнь родителей, они считали, что он погибнет на фронте. Урсула постоянно плакала, повторяя, что она несчастна.
И хотя последние дни его пребывания в отпуске были отравлены нескрываемой тревогой родителей, физически Эрих оправился и почувствовал себя значительно лучше.