Резкий переворот. «Сотка» оказалась среди бомберов.
«Где ведущий! Вот он! – молнией неслись мысли в голове. – Поймать в прицел… Есть!.. Огонь!»
Он ударил со всего бортового оружия – пушки и шести крупнокалиберных пулеметов. В то же мгновение на месте бомбардировщика перед его истребителем возник огромный огненный шар. Здоровенный обломок обшивки немецкого самолета пронесся рядом, чиркнув по плексигласу кабины. Самолет врезался в огромный шар из пламени, его сильно тряхнуло, что-то ударило в обшивку. «Все… конец! – мелькнула в голове мысль… Нет еще. Все осталось позади, машина продолжала лететь. «Юнкерс» взорвался! Наверное, снаряд попал во взрыватель бомбы. Вот это рвануло! Такого со мной еще не бывало», – подумал Покрышкин.
Он крутнул головой: слева и справа шли бомбардировщики. Один из них горел, видимо, его поджег взорвавшийся сосед.
Саша довернул машину, поймал в прицел крайнего справа и дал очередь. Из крыла «юнкерса» вырвалась струя дыма. Немецкий пилот круто развернулся, свалился в пике и стал уходить. Покрышкин бросился вдогонку, полоснул его очередью по левому мотору и добил. Сразу же резко бросил машину вверх.
Осмотрелся. Правее падал «юнкерс», подбитый парой Жердева. Чуть выше в небе висели парашютисты – экипаж подбитого бомбардировщика. «Вспомни Васю Островского, которого они безжалостно вот так расстреляли!» – всплыло в памяти. И пальцы непроизвольно нажали гашетку.
Из боя четверка вышла на последних граммах горючего. Сели на ближайшем аэродроме, домой вернулись только вечером. При осмотре машины были обнаружены многочисленные пробоины, на капоте и крыльях брызги масла, копоть.
На следующий день Дзусов передал им благодарность от конников за этот бой над Большим Токмаком.
Как-то незаметно подошла осень. На фронте очередное затишье. Для авиаторов отдыха, как всегда, не было: подъем по сигналу боевой тревоги – обычное явление. Особенно донимали пролеты над аэродромом дальних разведчиков. Они появлялись, как правило, в одно и то же время на большой высоте. Жизнь на аэродроме сразу замирала. Хотя «аэрокобры» неплохо маскировались, тем не менее, они могли быть обнаружены разведчиками, и потом по аэродрому мог быть позже произведен воздушный удар.
Подумав, Покрышкин решил устроить засаду. План сводился к тому, чтобы, используя немецкую педантичность, встретить немецких разведчиков где-то вдали от аэродрома. Исаев с предложенным планом согласился.
И вот утром, в строго определенное время, Покрышкин и Голубев, оба в кислородных масках, поднялись в воздух. Обычно «Ю-88» ходил на больших высотах, так что с земли иной раз его можно было заметить только по следу инверсии, белой полосой возникавшей в небе.